я как то не задумывался над этим ......

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------


"Что должен знать наизусть каждый о начальной истории Руси ?
1. Государства Киевская Русь - никогда не существовало.
Этот термин был введён в обиход для временной градации периодов истории Древнерусского государства.
2. Первая столица Руси - Ладога была основана словенами около 700 года н э.
3. Из 7 городов Рюриковой Руси, упоминаемых в Повести временных лет, 6 городов находится на территории России, один - на территории Белоруссии. На Украине - нет ни одного.
Города Древней Руси:
1. Ладога,
2. Исборск,
3. Белоозеро,
4. Великий Новгород,
5. Ростов
6. Муром
7. Полоцк
4. В заключении договора с Рюриком принимали участие кривичи, словены, чудь, весь. Полян, древлян, тиверцев и уличей нет - а именно они заселяли территорию нынешней Украины.
5. Слова князя Олега: "Се буде мати городом русскымЪ" означает провозглашения Киева главным городом Руси, а не происхождение Руси из Киева.
6. Аскольд, Дир, Олег, Игорь, Святослав, Ярослав - приходили из Ладоги и Новгорода и захватывали Киев силой. Киевляне же - никогда не завоёвывали Ладогу и Новгород на Волхве.
7. Тюркское название Киева - Манкерман (записки путешественников)
8. Киев был приграничной крепостью Руси на русско-хазарской границе. Географический центр Руси находился между Смоленском и Москвой.
9. Войско Олега состояло из варягов, словен, чуди, меря, весь. После завоевания Киева древляне, поляне, тиверцы и уличи платили дань в пользу словен, кривичей и мери.
10. Святая Ольга жестоко поработила древлян (одних из предков украинцев). «…Взя городъ и пожьже и, стареишины же города ижьже и прочая люди, овехъ изби, а другия работе преда мужем своимъ, а прокъ остави ихъ платити дань, и възложи на ня дань тяжьку».
11. В древнерусский период Киев был застроен срубными русскими избами, а не хатами-мазанками.
12. Все литературные памятники древнерусской культуры сохранились только - на великорусской земле.
13. Эпическая память о древнерусском периоде сохранилась - только в России".

Понятие «империи», как справедливо замечает В.Л. Махнач, – «одно из самых десемантизированных понятий в современном языке» [4]. И тем не менее, в настоящее время она оказалась неожиданно востребованной при попытках концептуализации специфики российского исторического опыта.

Существует исконный смыл понятия Империи, только благодаря которому эти формы политической жизни и развития цивилизации в целом и существовали в истории. Смысл существования Империи – в интернациональном участии в общем творчестве оригинальной цивилизации, имеющей мировое значение. Такое участие было бы в принципе невозможно в рамках замкнутых этнических общностей – и именно поэтому самые активные и талантливые представители разных этносов и создавали империи: им было необходимо именно такое пространство. Опыт классических империй в этом отношении оказывается совершенно незаменимым с точки зрения понимания механизмов создания пространства большой Истории, поскольку, как справедливо отмечал А.Н. Окара, «империя – это, прежде всего… манифестация какой-либо универсальной глобальной истины… Любая традиционная империя утверждает тот или иной героический сверхчеловеческий идеал… осознает уникальность своей исторической миссии, имеет эсхатологическую перспективу и манифестирует свои трансцендентные устремления» [6, с. 9]. Империя как высшая историческая форма бытия нации была не только феноменом политическим, социально-экономическим, военным и локально-цивилизационным, но и феноменом духовно-экзистенциальным – и именно последний составлял основание всех остальных, поскольку без культивирования определенного «человеческого типа», который может быть назван «имперским», создание любых имперских политических, экономических, цивилизационных и других структур было в принципе невозможным. Он являлся их живым носителем, который иначе и не мыслит свою историческую и нравственную самореализацию. А разрушению этих структур, падению империй всегда предшествовало иссякание и почти полное исчезновение этого человеческого типа.
Империя – это образование, не связанное с достижением лишь прагматических выгод для ее населения (хотя впоследствии они оказывались очень существенны – и для провинций не менее чем для метрополии). Это, в первую очередь, деяние чистой воли, проявление исторической свободы личности и народа, действующих за пределами естественной необходимости, движимых принципиально непрагматическими, ценностными мотивами. Человек Империи как таковой никогда не действует, исходя лишь из естественной необходимости и выгоды, но в первую очередь он исходит из чувства долга, а главное – из императива наполнения жизни новым ценностным содержанием. Поскольку же императив (понятие, однокоренное слову «империя») – всегда универсалистичен, то имперское деяние стремится охватить всю Ойкумену. Еще в античную эпоху формируется человек Империи именно как особый экзистенциальный тип, о котором А.Ф. Лосев писал: «Мелкие полисы объединялись в огромные монархические организации… а для обслуживания такой разросшейся государственной системы понадобилась и тонко развитая личность». Но «однажды вызванная к жизни новой общественно-экономической основой, личность уже не могла ограничиваться только государственными функциями. Она тут же начинала углубляться уже в свое собственное, чисто субъективное самочувствие». И чем больше развивалась империя, «тем больше крепли углубленная и утонченная лирика и весьма изощренный эстетический вкус. При этом, как всегда, лирики презирали государственных дельцов, а эти последние ставили ни во что лириков; а тем не менее те и другие были продуктом одного и того же развития… требовавшего для себя уже не наивной, но глубоко развитой человеческой личности и активного самоутвержденного субъекта» [3, с. 409-410]. И глубоко закономерно, что все великие литературы, имеющие мировое значение, были имперскими литературами – они выражали тот же самый подвижнический дух созидания смыслов, который двигал и создателями великих государств. Это столь очевидно, что не требует доказательств.

Среди всех империй, существовавших в истории, Российская Империя представляет собой особый интерес. Происхождение ее героично и имело два этапа: «русские – этнос XIII в., который складывался в обстановке чудовищного давления как с Запада, так и с Востока… Таким образом, созидателей государства из русских выковали враги, но как этнос имперский – идея православного царства, миссия защитника христиан» [3]. Формирование имперского государства на Московской Руси (а это произошло на два века раньше, чем Петр Великий принял титул «императора») соответствовало общей парадигме христианской цивилизации.

Коллективное нашествие Европы на Московскую Русь, породившее страшный период, именуемый Смутой, не был всего лишь обычной агрессией с Запада, каковые повторялись регулярно – это была организованная попытка не допустить формирования самостоятельного цивилизационного пространства, которое могло бы продолжить имперскую миссию погибшей Византии. Европу Русь устраивала только в качестве полуколониальной периферии, но никак не в качестве Империи, способной включить в себя евразийские пространства. Но Московская Русь устояла и победила потому, что превратила Смуту в священную войну за веру. Именно в этот момент она и стала Империей в том сакральном смысле, о котором сказано выше. Иван IV Грозный принял царский, т. е. византийский императорский титул более чем за полвека до этого, но теперь сам народ словно принял титул «царского народа».
Следует отметить, что это событие отнюдь не означало «самоизоляцию». Н.А. Нарочницкая справедливо напоминает о том, что «с Ивана III уже можно говорить о европеизации Московской Руси в смысле широких контактов и взаимопроникновении культур», а «известные штампы о Петре побуждают приветствовать именно и только те петровские начинания, которые обрушились на сам строй и дух народной жизни» [4, с. 130]. В данном случае как раз наоборот – именно образование Русью как Империей самостоятельного цивилизационного пространства впервые делало ее по-настоящему значимой для Европы, которая, впрочем, и позднее никогда не переставала воспринимать Россию в качестве своей неудавшейся колонии и предмета для покорения.
Образование российской цивилизации было исторически закономерно: оно было обусловлено объективной необходимостью общей самоорганизации огромных культурно разнородных пространств перед вызовом перманентной внешней агрессии. Поэтому «Русский мир» вобрал в себя множество этносов, ранее угнетаемых и уничтожаемых агрессивными соседями, что стало возможным благодаря уникальным государствообразующим качествам русского народа, умеющего вступать во взаимовыгодный симбиоз с любым другим народом, независимо от его уровня развития. Благодаря этому «Россия, объединившая Евразийскую степь, основала на её западных и восточных границах с интервалом в столетие Одессу и Харбин… Здесь удалось создать комплимен-тарную модель, обеспечивающую социально-экономический прогресс, этнонациональную и этноконфессиональную терпимость на суперэтническом уровне» [2].

Н.А. Бердяев отмечал: «Россия – самая не шовинистическая страна в мире. Национализм у нас всегда производит впечатление чего-то нерусского, наносного, какой-то неметчины… Русские почти стыдятся того, что они русские; им чужда национальная гордость и часто даже – увы! – чуждо национальное достоинство. Русскому народу совсем не свойственен агрессивный национализм, наклонности насильственной русификации. Русский не выдвигается, не выставляется, не презирает других» [1, с. 20]. Ни один из вошедших в состав Российской Империи этносов не только не исчез, но все они резко увеличились в численности и, как правило, увеличили территории своего проживания. Для сравнения следует вспомнить, в Западной Европе более половины из существовавших еще в начале Нового времени этносов были либо ассимилированы, либо уничтожены государствообразующими нациями (в частности, западные славяне, проживавшие на большей части территории нынешней Германии). Не говоря уже о том, что в процессе колонизации европейские народы почти полностью уничтожили население трех континентов – обеих Америк и Австралии – как правило, проводя по отношению к ним политику целенаправленного геноцида, которая прекратилась лишь к середине ХХ века. Наоборот, только благодаря вхождению в состав Российской Империи целый ряд этносов – в частности, украинцы, эстонцы, грузины, латыши, армяне, молдаване и др. – были спасены от геноцида и ассимиляции.

Великую державу невозможно создать насилием – даже при самой великолепной армии завоеванная территория не никогда удерживается долго, если её население не почувствует общую державу своей и не станет служить ей не на страх, а на совесть. История России свидетельствует, что абсолютно подавляющее большинство входивших в её состав народов и территорий не только делали это добровольно, но и более того, долгое время просили и умоляли русского царя взять их под свою защиту. Еще более того, склоняясь на эти просьбы царь очень часто шел против интересов своей державы, вовлекая её в длительные войны с сильными соседями – исключительно из нравственных побуждений защиты единоверных братьев (как это было с Малой Русью или Грузией) или защиты малых народов от их не в меру хищных соседей (так чаще всего было с народами Азии, освобожденных Россией от ига ханств-наследников Золотой Орды).

В сфере исторических свершений народа, в сфере культуры и экономики Российская Империя достигла максимума того, что вообще было возможно достичь в столь суровых природных и исторических условиях жизни. В подобных условиях другие народы вообще не смогли создать государств и становились чьими-то колониями. В этом смысле Российская Империя представляла собой поистине некое историческое чудо, а значит, хранит в себе колоссальный опыт, насущный для всех будущих поколений.
Литература:
Бердяев Н.А. Судьба России [Текст] / Н.Бердяев. – М.: АСТ, 2005 – 333 с.
Дергачев В.А. Топос Евразии // http://www.dergachev.farlep.net/review/phenomena/inde..
Лосев А.Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития: В 2-х кн. Книга 1. [Текст] / А.Ф. Лосев. – М.: Искусство, 1992. – 612 с.
Махнач В.Л. Империи в мировой истории [Текст] // http://old.russ.ru/antolog/inoe/mahn2.htm
Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории [Текст] / Н.А. Нарочницкая. – М.: Междунар. отношения, 2003. 536 с.
Окара А. В поисках имперской перспективы [Текст] // Независимая газета (Содружество НГ). – 2000. – 25 октября. – С. 9-10.

АВТОР: Виталий ДАРЕНСКИЙ

"Забывать службу ради женщины непростительно. Быть пленником любовницы хуже, нежели пленником на войне; у неприятеля скорее может быть свобода, а у женщины оковы долговременны.

Боярам в Думе говорить по ненаписанному, дабы дурь каждого видна была.

За признание — прощение, за утайку — нет помилования. Лучше грех явный, нежели тайный.

Говори кратко, проси мало, уходи борзо!

Промедление смерти подобно.

Деньги суть артерия войны.

Я знаю, что я подвержен погрешностям и часто ошибаюсь, и не буду на того сердиться, кто захочет меня в таких случаях остерегать и показывать мне мои ошибки.

Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый! Дабы не смущать начальство разумениеем своим.

Зло тихо летать не может.

В честь Нового года учинять украшения из елей, детей забавлять, на санках катать с гор. А взрослым людям пьянства и мордобоя не учинять — на то других дней хватает.

Когда государь повинуется закону, тогда не дерзнет никто противиться оному.

Небываемое бывает.

Кто станет говорить речи, другому — не перебивать, но дать окончить и потом другому говорить, как честным людям надлежит, а не как бабам-торговкам.

Есть желание, – тысяча способов; нет желания, – тысяча поводов!

Мир — хорошо, однако при том дремать не надлежит, чтоб не связали рук, да и солдаты чтоб не сделались бабами.

Кто жесток, тот не герой.

Неблагодарный есть человек без совести, ему верить не должно. Лучше явный враг, нежели подлый льстец и лицемер; такой безобразит человечество.

Несчастья бояться — счастья не видать.

С государственными доходами поступать надлежит осторожно — об них я должен отдать отчет Богу."

1. Никогда этого не бывало, и вот опять!
2. Лучше быть головой мухи, чем жопой слона .
3. Народ пожил — и будет!
4. Надо же думать, что понимать .
5. У кого руки чешутся — чешите в другом месте!
6. Вас там туда…
7. Вечно у нас в России стоит не то, что нужно .
8. Мы до сих пор пытаемся доить тех, кто и так лежит .
9. Мы выполнили все пункты: от А до Б .
10. Некоторые принципы, которые раньше были принципиальны, на самом деле были непринципиальны.
11. Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство .
12. Есть еще время сохранить лицо. Потом придется сохранять другие части тела …
13. Красивых женщин я успеваю только заметить. И ничего больше .
14. Правительство — это не тот орган, где, как многие думают, можно только языком .
15. Надо всем лечь на это и получить то, что мы должны иметь .
16. Вино нам нужно для здоровья. А здоровье нам нужно, чтобы пить водку .
17. Кто говорит, что правительство сидит на мешке с деньгами? Мы мужики и знаем, на чем сидим .
18.. Мы помним, когда масло было вредно. Только сказали — масла не стало. Потом нa яйца нажали так, что их тоже не стало .
19. Много говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу .
20. Мы так жить будем, что наши внуки нам завидовать будут.
21. Впервые за многие годы отмечено сокращение сброса поголовья скота.
22. В харизме надо родиться.
23. Будем отстаивать это, чтобы этого не допустить.
24. А кто попытается мешать — о них знаем мы в лицо! Правда там не назовёшь это лицом!
25. Всю теорию коммунизма придумали два еврея. Я Маркса с Энгельсом имел…
26. Eсли бы я всё назвал, чем я располагаю, да вы бы рыдали здесь!
27. Здесь вам не тут!
28. И знаю опять, как можно. А зачастую, и как нужно.
29. И с кого спросить, я вас спрашиваю? Эти там, те тут, а тех до сих пор никто ни разу…
30. К сожалению, мертвыми душами выглядят некоторые наши коллективные члены.
31. Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды…
32. Какую бы общественную организацию мы ни создавали, получается КПСС.
33. Клинтона целый год долбали за его Монику. У нас таких через одного. Мы ещё им поаплодируем. Но другое дело Конституция. Написано: нельзя к Монике ходить — не ходи! А пошел — отвечай. Если не умеешь. Я имею в виду Конституцию.
34. Когда моя наша страна в таком состоянии, я буду все делать, я буду все говорить!
35. Когда я знаю, что это поможет, я не буду держать за спиной!
36. Когда трудно, мы всегда протянем. То что надо.
37. Курс у нас один — правильный.
38. Много денег у народа в чулках или носках. Я не знаю, где — зависит от количества.
39. Моя жизнь прошла в атмосфере нефти и газа.
40. Мы будем проводить иностранную политику иностранными руками.
41. Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе.
42. Мы продолжаем то, что мы уже много наделали.
43. На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться.
44. На ноги встанем, на другое ляжем.
45. Нам никто не мешает перевыполнять наши законы.

12:3128.03.2016

Ученые обнаружили на берегу реки в Северной Германии следы масштабного сражения конца Бронзового века, которое поставило под сомнение идею о том, что Европа отставала в военно-экономическом плане от Древнего Египта и прочих лидеров античности.


МОСКВА, 28 мар – РИА Новости. Археологи нашли у берегов реки неподалеку от Балтийского моря следы массового побоища, которое произошло на древнем мосту примерно 3,2 тысячи лет назад и в ходе которого погибло несколько тысяч воинов двух враждующих древнегерманских племен, сообщает новостная служба журнала Science.
"Если наша гипотеза верна, и все эти артефакты относятся к одному и тому же событию, то тогда мы смотрим на следы конфликта таких масштабов, которые мы никогда не находили к северу от Альп. Его просто не с чем сравнивать. Вполне возможно, что это первый ископаемый след "мировой войны" древнего мира", — заявил Томас Тербергер (Thomas Terberger) из Центра культурного наследия Нижней Саксонии в Ганновере (Германия).
Тербергер и его коллеги натолкнулись на следы "настоящей" первой мировой войны Европы, изучая необычное захоронение жителей Германии времен конца Бронзового века, которое было открыто археологом-любителем в 1996 году на берегах реки Толленсе, в 120 километрах от Берлина.
Река смерти
Первые же раскопки показали, что здесь были захоронены несколько людей, погибших в ходе сражения примерно в 1250 году до нашей эры. Плотность их останков и предполагаемых орудий их убийства – толстых дубинок, бронзовых наконечников стрел – заставила Тербергера и его коллег подключиться к исследованию данного захоронения и всесторонне изучить его с 2009 по 2015 год.
Результаты этих раскопок оказались шокирующими – в одной из точек на берегу реки, на "пятачке" площадью всего 12 квадратных метров, ученым удалось найти целую груду человеческих останков – свыше 1400 костей и 20 черепов, а также множество каменного и бронзового оружия. За шесть лет раскопок ученые обнаружили здесь останки пяти лошадей и более ста воинов, а также огромное число артефактов.
Как полагают ученые, эти останки являются "эхом" масштабной и кровопролитной битвы, которая разыгралась на мосту через Толленсе и ее заболоченных берегах. В ней, по оценкам Тербергера, приняло участие несколько тысяч воинов из враждовавших друг с другом племен. Участники побоища были вооружены копьями, стрелами и палицами, часть из них ехала в бой на лошадях.
Сражение закончилось катастрофически для одной из сторон, чьи воины не выдержали натиска и пытались сбежать с поля битвы. Они получали стрелы или копья в спину и падали в болота у берегов Толленсе, которые защитили их тела от потенциального надругательства и мародерства.
Война стала профессией
Столь масштабная битва удивила ученых – до настоящего времени археологи и историки думали, что ничего подобного не могло происходить в Европе по причине небольшой плотности населения, отсутствия государственности и слабого экономико-политического развития региона. Находки, сделанные на берегах Толленсе, говорят, что это было далеко не так.
К примеру, различия в изотопном составе костей и зубов у участников битвы говорят о том, что многие из воинов прибыли в данный регион Германии издалека, преодолев сотни километров. Это означает, что в то время уже сформировался отдельный социальный слой воинов-наемников, готовых принимать участие в войнах вдалеке от их родины. В пользу этого говорит и то, что кости примерно трети воинов уже несли на себе застарелые следы предыдущих битв.
Сейчас раскопано всего 3-4% от общей площади могильника, и раскопки пока приостановлены, так как у Тербергера и его команды нет спонсора. Как надеются ученые, публикация новых научных работ, посвященных этой "первой мировой войне" Европы, поможет им заручиться финансовой поддержкой со стороны государства и любителей старины.


РИА Новости http://ria.ru/science/20160328/1398558393.html#ixzz44CZ3qkUd

Статья большая и очень тяжёлая ,но проясняет многие аспекты "психологии западной культуры" :

Антон Баумгартен

Американский Геноцид.

Часть 1: Эпоха Колумба

Традиция угнетенных учит нас, что "чрезвычайное положение,"
в котором мы живем, является правилом, а не исключением.
Мы должны прийти и к соответствующему пониманию истории.
Вальтер Беньямин, 1940.

Не празднуйте День Колумба, если вы верите, что геноцид,
расизм, рабство и опустошение земли - это зло!
Из американской листовки

Предисловие

Империализм вновь становится респектабельным во всех квартирах политической журналистики Запада. Его пропагандируют не только правые историки вроде Ниала Фергюсона в Дейли Мейл, но и Мартин Вульф в обычно рассудительной Файненшел Таймс и Филип Хеншер в либеральной Индепендент. Все соглашаются, что настало время реабилитировать идеалы и практику империализма. Противников империализма они награждают саркастическим ярлыком "политической корректности", зовут "полезными идиотами", неспособными заведовать киоском, не говоря уже о том, чтобы рассуждать о геополитике. (1) "Хотя само слово остается непроизносимым,"- писал Джон Пилджер в октябре 2001, "западная интеллигенция - как консерваторы, так и либералы - сегодня смело повторяют за Бушем и Блэром их излюбленный эвфемизм "цивилизация". Премьер-министр Италии Берлускони и бывший редактор-либерал Гарольд Эванс используют одно и то же слово, чье истинное значение основано на сравнении с теми, кто нецивилизован, ниже и может бросить вызов "ценностям" Запада, особенно его богом данное право властвовать над нецивилизованными и грабить их". (2) Впрочем, реабилитация империализма в буржуазной публицистике была подготовлена уже на рубеже 1990х годов такими идеологическими гуру современного капитализма, как Фрэнк Фукуяма, предложивший создать лигу "цивилизованных" наций, "способных применить силу" для поддержания порядка в Третьем мире, или англосаксонский эпигон Шпенглера Сэм Хантингтон, провозгласивший канун "столкновения цивилизаций" и призвавший крепить военную мощь Запада для защиты против Востока.

Что у литературных лакеев на языке, то у их хозяев на уме. Блэр и Строу, Буш и Рэмсфилд пока не заявляют открыто о новой империи, но все с большим вкусом используют лексику своих имперских предшественников, ведут себя с каждым днем все высокомернее по отношению к народам мира, встают в позы моральных менторов человечества. Под аккомпанeмент все более чудовищных бомбежек независимых, но слабых стран империалистические парламенты объявляют себя защитниками "человеческих прав страждущих женщин Афганистана" и т.п. Не следует удивляться этой лицемерной лжи. Правящие круги Запада лишь быстро вспоминают исторический опыт эпохи классического империализма. Как напоминает нам Франк Фуреди в своей книге "Новая идеология империализма" (1994), еще недавно "моральные претензии империализма редко ставились под сомнение на Западе. Империализм и глобальная экспансия западных держав всегда представлялись в исключительно позитивном свете как крупный вклад в человеческую цивилизацию". Германский нацизм, впитавший евроамериканскую идеологию расового и культурного превосходства, был лишь особо летальным выражением этой традиции, был западным империализмом в высшей степени.

С поражением Советского Союза западный империализм, получив новую свободу действий и поистине глобальный оперативный простор, вошел, по выражению Иштвана Месароша, в свою "потенциально наиболее смертоносную фазу". Удар исламского интернационала по Нью-Йорку и Вашингтону в сентябре прошлого года драматически усилил и обострил империалистические тенденции в США и Западной Европе. И вот уже "непроизносимое" слово произносит, например, старший советник Блэра по внешней политике Роберт Купер, недавно заявивший, что "нам нужен сегодня новый вид империализма", и что "возможности и даже нужда в колонизации сегодня так же велики, как в 19 веке." Купер добавил, что "слабые по-прежнему нуждаются в сильных, а сильным по-прежнему нужен порядок в мире." Блэр поспешил поддержать своего советника, заявив совсем в духе Родса и Киплинга, что "мир не может подчиниться дикости фанатиков". (3) В отравленной евроамериканским шовинизмом атмосфере, органы западной пропаганды все чаще сбрасывают лицемерную маску "политической корректности" и начинают говорить на языке расизма и супрематизма. Так, обозреватель респектабельной Обзервер заявляет, что жизнь ста тысяч афганских детей - недорогая цена за победу над Талибаном.

Коллектив редакторов и авторов Лефт.ру начинает серию публикаций об империалистическом геноциде, который сопровождает возникновение, развитие и триумф капитализма и субъектом которого является группа евроамериканских наций. Этот геноцид начался 510 лет назад. Он продолжается и по сей день.

Капитализм и геноцид

Мифология западного империализма держится на представлении об уникальном характере европейского развития и превосходстве "западной цивилизации" над неевропейскими народами. Идеoлогия этого превосходства в многообразных формулировках стоит в центре исторического сознания Западной Европы и поселенческих стран, созданных выходцами из Европы на захваченных у коренного населения континентах. Эта идеология в любых своих формах, от христианства и "расы господ" до "свободного рынка" и "прав человека", служила и продолжает служить оправданию западного империализма и поддержанию классового мира внутри него. Более того, идея западного превосходства завоевала широкое распространение среди неевропейских народов, прежде всего, среди их интеллигенций. Не избежал этого и марксизм. Что не удивительно. Ведь Европа была исторической родиной капитализма, и именно с европейским капитализмом были связаны надежды на социализм как самих основателей исторического материализма, так и марксистов ленинской эпохи. Если этим надеждам не суждено было сбыться, то ключевую роль здесь сыграл фактор империализма.

Но почему именно Европа стала колыбелью новой экономической формации? Почему только в ней и в ее саженце, Северной Америке, капитализм смог достичь своей империалистической стадии и тем самым обеспечить "западной цивилизации" господство над остальным миром? (Япония здесь то самое исключение, которое подтверждает правило). Есть ли какая-то взаимозависимость между историческим ростом могущества западно-европейской и затем евроамериканской цивилизации и все углубляющимся отставанием остального человечества?

Благодаря ряду марксистских или около-марксистских историков экономического развития, мы теперь знаем, что к концу 15 столетия (по европейскому летоисчислению) Западная Европа была только одним из районов мирового протокапиталистического развития, которые включали части Северной и Центральной Африки, Ближнего Востока, Индии и Китая, и которые развивались как части единой мировой системы обмена. Ни в экономическом, ни в технологическом отношении группы европейцев, развивавших протокапиталистическую экономику, не имели преимущества перед своими партнерами-конкурентами из торговых и мануфактурных центров стран Магриба, Индии и Китая. Классовая структура многих азиатских и африканских городов была схожа с европейской. В них существовал значительный слой протокапиталистов и наемных работников, наряду с феодальными классами и рабовладельчеством.

Такая же равномерность наблюдалась и в развитии мореходного искусства 15 века. Дальние океанские перевозки связывали торговые центры всего полушария. Африканцы совершали рейсы в Юго-Восточную Азию, индийцы в Африку, арабы в Китай и т.д. Технические инновации и новые приемы навигации быстро распространялись и становились общим достоянием. Вплоть до 16 века нельзя было говорить о каком-то отрыве европейского протокапитализма от сходных зон развития в Африке и Азии. Капитализм медленно созревал во многих частях мира. Почему же именно в Европе и именно в 16 веке он неожиданно получил такое бурное развитие, что менее чем через двести лет там произошла первая буржуазная революция (1688 г.), положившая начало эпохе политического триумфа капитализма, а затем и Индустриальной революции?

Ответ на этот вопрос все чаще начинают связывать с годом 1492, т.е. с "открытием" и последующей колонизацией Западного полушария европейцами, а не их африканскими, арабскими, индийскими или китайским конкурентами. Но если это так, то почему все-таки это сделали именно европейцы? Ответ на этот вопрос важен для антиимпериалистической борьбы, ведь в идеологии евроамериканских империалистов это деяние Колумба занимает одно из самых почетных мест как символ присущего их расе исключительного героизма, духа исканий и т.п. В действительности, и не отнимая у Колумба и других европейских мореплавателей того, что им причитается, объяснение "открытия" Нового мира европейцами куда прозаичнее.

Мореплаватели Северной Африки вполне могли бы достичь берегов Американского континента и возможно достигли их (по крайней мере Ньюфаунленда). Но у европейцев было одно ключевое преимущество - легче всего достичь Америку было из иберийских портов. Отчасти, дело было в расстоянии. Самые южные из больших портов Африки были удалены на 3 тысячи миль дальше от побережья Америки, чем морские базы Канар, откуда стартовал Колумб. И на 5 тысяч миль дальше от побережья, где было с кем торговать или кого грабить. Расстояние от Китая до северозападного побережья Америки было еще больше, а до богатой Мексики тем более. К этому надо прибавить фактор ветров. От Канар до Вест-Индии дуют восточные или торговые ветра, а севернее западные. Иберийские мореплаватели могли использовать циркуляцию ветров, которая позволяла пересечь океан и вернуться. Иначе говоря, при всех равных условиях, вероятность для иберийского корабля совершить круговое плавание в Вест-Индии была неизмеримо выше, чем для африканского корабля достичь Бразилии или для китайского Калифорнии. Были и другие факторы. В конце 15 века коммерческое мореплавание в портах Магреба страдало от политического и экономического упадка, вызванного победами иберийцев и турков. Кроме того, они контролировали сухопутные маршруты в Судан и золотоносные районы, т.е у них, как и у африканцев, не было особых стимулов для долгих трансокеанских экспедиций. В отличие от европейцев, у которых не было своих дешевых источников золота.

В результате плавания Колумба они нашли куда больше, целый "Новый мир", населенный многочисленными народами. Молниеносно покорив эти народы, европейцы приступили к беспощадной эксплуатации природных и человеческих ресурсов захваченного ими континента. Именно, с этого момента начинается рывок, сделавший к концу 19 века евроамериканскую цивилизацию господствующей над остальными народами планеты.
Замечательный географ-марксист Джеймс Блаут, в своем новаторском исследовании "Колонизаторская модель мира" рисует широкую картину ранне-капиталистического производства в колониальной Южной Америкe и показывает ее ключевое значение для становления европейского капитализма. (5) Необходимо вкратце суммировать его выводы.

Драгоценные металлы

Благодаря завоеванию Америки, к 1640 году европейцы получили оттуда как минимум 180 тонн золотого бульона и 17 тысяч тонн серебра. Это официальные данные. В действительности, эти цифры можно смело умножить на два, принимая во внимание плохой таможенный учет и широкое развитие контрабанды. Огромный приток драгоценных металлов привел к резкому расширению сферы денежного обращения, необходимого для становления капитализма. Но, что еще важнее, свалившееся на них золото и серебро позволили европейским предпринимателям платить более высокие цены за товары и труд и тем самым захватить главенствующие высоты в международной торговле и производстве, оттеснив своих конкурентов - групировки неевропейской протобуржуазии, особенно в районе Средиземноморья. Оставляя пока в стороне роль геноцида в добыче драгоценных металлов, как и других форм капиталистической экономики в колумбовой Америке, необходимо отметить и важный аргумент Блаута о том, что сам процесс добычи этих металлов и экономическая активность необходимая для его обеспечения являлись прибылеобразующими.

Плантации
В 15-16 вв. коммерческое и феодальное производство сахара было развито по всему Средиземноморью, а также в Западной и Восточной Африке, хотя в Северной Европе все еще предпочитали мед, благодаря его более низкой стоимости. Уже тогда сахарная промышленность была немаловажной частью протокапиталистического сектора в экономике Средиземноморья. Затем в течение всего 16 века идет процесс бурного развития сахарных плантаций в Америке, который заменяет и вытесняет производство сахара в Средиземноморье. Таким образом, пользуясь двумя традиционными выгодами колониализма - "свободной" землей и дешевым трудом - европейские протокапиталисты устраняют своих конкурентов с их феодальным и полуфеодальным производством. Ни один другой вид промышленности, заключает Блаут, не был так важен для развития капитализма до 19 века, как сахарные плантации в колумбовой Америке. И данные, которые он приводит, действительно поражают.

Так в 1600 году из Бразилии экспортировали 30 000 тонн сахара с продажной ценой в 2 миллиона фунтов стерлингов. Это примерно в два раза больше, чем стоимость всего британского экспорта за тот год. Напомним, что именно Британию и ее товарное производство шерсти историки-евроцентристы (т.е. 99% всех историков) считают основным двигателем капиталистического развития в 17 веке. В том же году, подушный доход в Бразилии (за исключением индейцев, конечно) был выше, чем в Британии, которая сравнялась с Бразилией только позже. К концу 16 века норма капиталистического накопления на бразильских плантациях была так высока, что позволяла удваивать производство каждые 2 года. В начале 17 столетия голландские капиталисты, контролировавшие значительную часть сахарного бизнеса в Бразилии, провели подсчеты, которые показали, что годовая норма прибыли в этой отрасли составляла 56%, а в денежном выражении, почти 1 миллион фунтов стерлингов (фантастическая сумма для того времени). Причем, эта прибыль была еще выше в конце 16 века, когда стоимость производства, включая покупку рабов, составляла лишь одну пятую дохода от продажи сахара.

Сахарные плантации в Америке занимали центральное место в становлении ранне-капиталистической экономики в Европе. Но кроме сахара, был еще табак, были специи, красители, была огромная рыболовецкая промышленность на Ньюфаундленде и других местах Восточного побережья Северной Америки. Все это тоже было частью капиталистического развития Европы. Исключительно прибыльной была и работорговля. По подсчетам Блаута, к концу 16 века в колониальной экономике Западного полушария работало до 1 миллиона человек, примерно половина которых была занята в капиталистическом производстве. В 1570-х огромный шахтерский город Потоши (Potosi) в Андах имел население в 120 тысяч человек, больше, чем в то время жило в таких европейских городах, как Париж, Рим или Мадрид.

Наконец, в руки европейцев попало около пятидесяти новых видов сельскохозяйственных растений, окультуренных аграрным гением народов "Нового мира", таких как картофель, кукуруза, помидоры, ряд сортов перца, какао для производства шоколада, ряд бобовых, арахис, подсолнечник и др. Из них - картофель и кукуруза стали дешевыми заменителями хлеба для европейских масс, спасая миллионы от опустошительных недородов, позволив Европе удвоить производство продуктов питания за пятьдесят лет с 1492 г. и, таким образом, обеспечить одно из основных условий создания рынка наемной рабочей силы для капиталистического производства.

Итак, благодаря работам Блаута и ряда других радикальных историков начинает вырисовываться ключевая роль раннего европейского колониализма в развитии капитализма и его "центрировании" (centratedness - неологизм Дж. Блаута - А.Б.) именно в Европе, а не в других районах мирового протокапиталистического развития. Огромные территории, дешевый рабский труд порабощенных народов, грабеж природных богатств Америк дали европейской протобуржуазии решающее превосходство над ее конкурентами в международной экономической системе 16-17 веков, позволили ей стремительно ускорить уже имевшиеся тенденции капиталистического производства и накопления и, таким образом, положить начало процессу социально-политического преобразования феодальной Европы в буржуазное общество. Как писал известный карибский историк-марксист С.Р.Л. Джеймс, "работорговля и рабство стали экономической базой Великой Французской революции... Почти все отрасли промышленности, развившиеся во Франции в 18 веке, были основаны на производстве товаров для побережья Гвинеи или для Америки". ( James, 47-48).

В основе этого судьбоносного поворота мировой истории лежал геноцид народов Западного полушария. Этот геноцид был не только первым в истории капитализма, не только стоит у его истоков, он является как самым большим по числу жертв, так и самым длительным истреблением народов и этнических групп, которое продолжается и по сей день. С этого геноцида и должна начинаться Черная книга капитализма.

1492

Я стал смертью,
Разрушителем миров.

Бхагават-Гита

Роберт Оппенгеймер вспомнил эти строки при виде первого атомного взрыва. С куда большим правом зловещие слова древней санскритской поэмы могли бы вспомнить люди, находившиеся на кораблях Нинья, Пинта и Санта Мария, когда за 450 лет до Взрыва, таким же темным ранним утром они заметили огонь на подветренной стороне острова, впоследствии названном ими в честь Святого Спасителя - Сан Сальвадор.

Через 26 дней после испытания ядерного устройства в пустыне Нью-Мексики, бомба сброшенная на Хиросиму уничтожила по меньшей мере 130 тысяч человек, почти все из них гражданские лица. Всего за 21 год после высадки Колумба на островах Карибского моря, самый большой из них, переименованный Адмиралом в Испаньолу (нынешние Гаити и Доминиканская республика), потерял практически все свое коренное население - около 8 миллионов человек, убитых, погибших от болезней, голода, рабского труда и отчаяния. Опустошительная сила этой испанской "ядерной бомбы" на Испаньоле была эквивалентна более чем 50 атомным бомбам типа хиросимской. И это было только началом.

Так, со сравнения первого и "самого чудовищного по размерам и последствиям геноцида в мировой истории" с практикой геноцидов в 20 веке начинает свою книгу "Американский Холокост" (1992) историк из Университета Гавайев Дэвид Станард, и в этой исторической перспективе заключается, на мой взгляд, особое значение его работы, как и значение последовавшей за ней книги Уорда Черчиля "Незначительный вопрос геноцида" (1997) и ряда других исследований последних лет. (6) В этих работах уничтожение коренного населения Америк европейцами и латинос предстает не только как самый массовый и длительный (вплоть до сегодняшнего дня) геноцид в мировой истории, но и как органическая часть евроамериканской цивилизации от позднего Средневековья до западного империализма наших дней.

Станард начинает свою книгу с описания поразительного богатства и многообразия человеческой жизни в обеих Америках до рокового плавания Колумба. Он затем ведет читателя по историко-географическому маршруту геноцида: от истребления коренных обитателей Кариб, Мексики, Центральной и Южной Америки до поворота на север и уничтожения индейцев во Флориде, Вирджинии и Новой Англии и, наконец, через Великие прерии и Юго-Запад в Калифорнию и на тихоокеанское побережье Северо-Запада. Нижеследующая часть моей статьи основана преимущественно на книге Станарда, тогда как вторая часть - геноцид в Северной Америке - использует работу Черчилля.

Кто стал жертвой самого массового геноцида в мировой истории?

Человеческое общество, уничтоженное европейцами на Карибах, было во всех отношениях выше их собственного, если мерой развития брать приближенность к идеалу коммунистического общества. Вернее было бы сказать, что, благодаря редкому сочетанию природных условий, таинос (или араваки) и жили в коммунистическом обществе. Не в таком, каким его воображал европеец Маркс, но тем не менее коммунистическом. Жители Больших Антилл достигли высокого уровня в регулирования своих отношений с природным миром. Они научились получать от природы, все, что им было нужно, не истощая, а культивируя и преображая ее. У них были огромные аквафермы, в каждой из которых они выращивали до тысячи больших морских черепах (эквивалент 100 головам крупного рогатого скота). Мелкую рыбу они буквально "собирали" в море, используя растительные вещества, которые парализовывали ее. Их сельское хозяйство превосходило уровень европейского и было основано на трехуровневой системе посадок, которая использует сочетания разных типов растений для создания благоприятного почвенно-климатического режима. Их жилища, просторные, чистые и светлые, были бы предметом зависти европейских масс.

Американский географ Карл Сауэр приходит к такому заключению:

"Тропическая идиллия, которую мы находим в описаниях Колумба и Петра Мартира, в основном соответствовала действительности." О Таинос (Аравак): "Эти люди ни в чем не испытывали нужды. Они заботились о своих растениях, были искусными рыбаками, каноистами и пловцами. Они строили привлекательные жилища и держали их в чистоте. Эстетически они выражали себя в дереве. У них было свободное время, чтобы заниматься игрой в мяч, танцами и музыкой. Они жили в мире и дружбе". (Станард, 51).

Но у Колумба, этого типичного европейца 15-16 веков, было иное представление о "хорошем обществе". 12 октября 1492, в день "Контакта", он записал в своем дневнике:
"Эти люди ходят, в чем их мать родила, но добродушны... их можно сделать свободными и обратить в нашу Святую Веру. Из них получатся хорошие и искусные слуги" (разрядка моя - А.Б).

В тот день представители двух континентов впервые встретились на островке, который местные жители называли Гуанахани. Ранним утром, под высокими соснами на песчаном берегу собралась толпа любопытных таинос. Они смотрели, как странная лодка с похожим на рыбий скелет корпусом и бородатыми незнакомцами в ней подплыла к берегу и уткнулась в песок. Из нее вышли бородачи и вытащили ее повыше, подальше от пены прибоя. Теперь они стояли друг против друга. Пришельцы были смуглы и черноволосы, косматые головы, заросшие бороды, у многих лица были изрыты оспой - одного из 60-70 смертельных заболеваний, которые они занесут в Западное полушарие. От них шел тяжелый запах. В Европе 15 века не мылись. При температуре в 30-35 градусов Цельсия пришельцы были одеты с ног до головы, поверх одежды на них висели металлические латы. В руках они держали длинные тонкие ножи, кинжалы и сверкающие на солнце палки.

В бортовом журнале Колумб часто отмечает поразительную красоту островов и их обитателей - дружелюбных, счастливых, мирных. И уже через два дня после первого контакта в журнале появляется зловещая запись: "50 солдат достаточно для того, чтобы покорить их всех и заставить делать все, что мы хотим". "Местные жители разрешают нам ходить, где мы хотим и отдают нам, все, что мы у них просим". Больше всего европейцев удивляла непостижимая для них щедрость этого народа. И это неудивительно. Колумб и его товарищи приплыли на эти острова из настоящего ада, каким была в то время Европа. Они и были самыми настоящими исчадиями (и во многом отбросами) европейского ада, над которым вставала кровавая заря первоначального капиталистического накопления. Надо коротко рассказать об этом месте.

Ад под названием "Европа"

В аду Европа шла ожесточенная классовая война, частые эпидемии черной оспы, холеры и чумы опустошали города, еще чаще косила население смерть от голода. Но и в благополучные годы, по словам историка Испании 16 века, "богатые ели, и ели до отвала, в то время как тысячи голодных глаз жадно смотрели на их гаргантюанские обеды". Настолько необеспеченным было существование масс, что даже в 17 столетии каждое "среднее" увеличение цен на пшеницу или пшено во Франции убивало равный или в два раза больший процент населения, чем потери США в Гражданской войне. Столетия после путешествия Колумба городские канавы Европы все еще служили общественным туалетом, внутренности убитых животных и остатки туш выбрасывались гнить на улицах. Особой проблемой в Лондоне были т.н. "дыры для бедных" - "большие, глубокие, открытые ямы, куда складывались трупы умерших бедняков, в ряд, слой на слой. Только когда яма наполнялась до краев, ее засыпали землей." Один современник писал: "Как противна вонь, которая идет от этих ям, забитых трупами, особенно в зной и после дождя." Немногим лучше был запах исходящий от живых европейцев, большинство из которых рождались и умирали ни разу не вымывшись. Почти каждый из них имел на себе следы оспы и других деформирующих заболеваний, которые оставляли свои жертвы полуслепыми, покрытыми оспинами, струпьями, гниющими хроническими язвами, хромыми и т.д. Средняя продолжительность жизни не достигала 30 лет. Половина детей умирала не дожив до 10.

За каждым углом вас мог подстерегать преступник. Одним из наиболее популярных приемов ограбления было сбросить из окна камень на голову своей жертвы и затем обыскать ее, а одним из праздничных развлечений - сжечь живьем десяток-другой кошек. В голодные годы города Европы сотрясали бунты. А крупнейшая классовая война той эпохи, вернее серия войн под общим названием Крестьянские, унесла более 100 000 жизней. Не лучшей была участь сельского населения. Классическое описание французских крестьян 17 века, оставленное Лабрюером и подтвержденное современными историками, так суммирует существование этого самого многочисленного класса феодальной Европы:

"угрюмые животные, самцы и самки разбросанные по сельской местности, грязные и мертвенно бледные, испаленные солнцем, прикованные к земле, которую они роют и перелопачивают с непобедимым упорством; они владеют своего рода даром речи, и когда выпрямляются, то на них можно заметить человеческие лица, и они действительно люди. Ночью они возвращаются в свои логова, где они живут на черном хлебе, воде и кореньях."

А то, что писал Лоренс Стоун о типичной английской деревне, можно отнести и к остальной Европе того времени:

"это было место полное ненависти и злобы, единственное, что связывало его обитателей, - это эпизоды массовой истерии, которая на время объединяла большинство для того, чтобы замучить и сжечь местную ведьму." В Англии и на Континенте были города, в которых до трети населения обвинялось в колдовстве, и где 10 из каждых ста горожан были казнены по этому обвинению за один только год. В конце 16 - 17 веке в одном из районов мирной Швейцарии за "сатанизм" было казнено более, чем 3300 человек. В крошечной деревушке Визенстейг за один год сожгли 63 "ведьмы". В Обермархтале с населением в 700 человек на костре погибло 54 человека за три года.

Бедность была настолько центральным явлением европейского общества, что в 17 веке французский язык имел целую палитру слов (около 20) для обозначения всех ее градаций и оттенков. Словарь Академии так объяснял значение термина dans un etat d'indigence absolue: "тот, у кого до этого не было пищи или необходимой одежды или крыши над головой, но кто теперь простился с несколькими помятыми мисками для приготовления пищи и одеялами, которые составляли главное достояние рабочих семей".

В христианской Европе процветало рабство. Церковь приветствовала и поощряла его, сама была крупнейшим работорговцем; о значении ее политики в этой области для понимания геноцида в Америке я скажу в конце очерка. В 14-15 веках большинство рабов поступало из Восточной Европы, особенно Румынии (история повторяется в наше время). Особо ценились маленькие девочки. Из письма одного работорговца клиенту, заинтересованному в этом товаре: "Когда прибудут корабли из Румынии, там должны быть и девочки, но имей в виду, что маленькие рабыни так же дороги, как и взрослые; из тех, кто представляет хоть какую-то ценность ни одна не стоит меньше 50-60 флоринов". Историк Джон Босвелл замечает, что "от 10 до 20 процентов женщин, проданных в Севилье в 15 веке, были беременны или имели младенцев, и эти нерожденные дети и младенцы обычно доставались покупателю вместе с женщиной без дополнительной платы".

У богатых были свои проблемы. Они жаждали золота и серебра, чтобы удовлетворять свои привычки к экзотическим товарам, привычки приобретенные со времен первых крестовых походов, т.е. первых колониальных экспедиций европейцев. Шелка, специи, тонкий хлопок, наркотики и лекарства, духи и ювелирные изделия требовали уймы денег. Так золото стало для европейцев, по словам одного венецианца, "жилами всей государственной жизни...ее умом и душой . . .ее сущностью и самой ее жизнью". Но поставка драгоценных металлов из Африки и Ближнего Востока была ненадежной. Вдобавок, войны в Восточной Европе опустошили европейскую казну. Необходимо было найти новый, верный и желательно более дешевый источник золотого бульона.

Что к прибавить к этому? Как видно из вышесказанного, грубое насилие было нормой европейской жизни. Но временами оно принимало особо патологический характер и как бы предвещало то, что ожидало ни о чем не подозревающих обитателей Западного полушария. Помимо повседневных сцен охоты на ведьм и костров, в 1476 в Милане толпа разорвала человека на куски, и затем его мучители съели их. В Париже и Лионе гугенотов убивали и резали на части, которые потом открыто продавались на улицах. Не были необычными и другие вспышки изощренных пыток, убийств и ритуального каннибализма.

Наконец, в то время, когда Колумб искал по Европе денег на свои морские приключения, в Испании бушевала Инквизиция. Там и повсюду в Европе подозреваемые в отступлении от христианства подвергались пыткам и казням во всех видах, на которые было способно изобретательное воображение европейцев. Одних вешали, сжигали на кострах, варили в котле или подвешивали на дыбе. Других - раздавливали, отрубали им голову, сдирали заживо кожу, топили и четвертовали.

Таков был мир, который бывший работорговец Христофор Колумб и его моряки оставили за кормой в августе 1492 г. Они были типичными обитателями этого мира, его смертельными бациллами, убийственную силу которых вскоре предстояло испытать миллионам человеческих существ, живших по ту сторону Атлантики.

Цифры

"Когда белые господа пришли в нашу землю, они принесли страх и увядание цветов. Они изуродовали и погубили цвет других народов . . . Мародеры днем, преступники по ночам, убицы мира." Книга майя Чилам Балам.

Станард и Черчиль уделяют немало страниц описанию заговора евроамериканского научного истеблишмента по утаиванию действительной численности населения американского континента в доколумбову эпоху. Во главе этого заговора стоял и продолжает стоять Смитсоновский институт в Вашингтоне. А Уорд Черчиль к тому же подробно рассказывает о сопротивлении, которое американские ученые-сионисты, специализирующие в стратегической для идеологии современного империализма области т.н. "Холокоста", т.е. нацистского геноцида против европейских евреев, оказывают попыткам прогрессивных историков установить действительные масштабы и всемирно-историческое значение геноцида коренных жителей Америки от рук "западной цивилизации". Последний вопрос мы рассмотрим во второй части этой статьи, посвященной геноциду в Северной Америке. Что касается флагмана официозной американской науки, то Смитсоновский институт вплоть до самого последнего времени пропагандировал как "научные" оценки численности доколумбова населения, сделанные в 19 - начале 20 века антропологами-расистами типа Джеймса Муни, в соответствии с которыми в Северной Америке жило не более 1 100 000 человек. Только в послевоенный период применение методов сельскохозяйственного анализа позволило установить, что плотность населения там была на порядок выше, и что еще в 17 столетии, например, на островке Martha's Vinyard, сейчас курортном месте самых богатых и влиятельных евроамериканцев, жили 3 тысячи индейцев. К середине 60х гг. оценка численности коренного населения к северу от Рио Гранде поднялась до минимум 12,5 миллионов к началу вторжения европейских колонизаторов. Только в районе Великих озер к 1492 г. проживало до 3,8 миллионов, а в бассейне Миссиссиппи и основных притоков - до 5,25. В 80х гг. новые исследования показали, что население доколумбовой Северной Америки могло достигать 18,5, а всего полушария - 112 миллионов (Добинс). На основе этих исследований демограф-чероки Расселл Торнтон произвел вычисления с целью установить, сколько людей действительно проживало, а не могло проживать в Северной Америке. Его вывод: минимум 9-12,5 миллионов. В последнее время многие историки берут за норму среднее между вычислениями Добинса и Торнтона, т.е. 15 миллионов как наиболее вероятное приблизительное число коренных жителей Северной Америки. Иными словами, население этого континента было примерно в пятнадцать раз выше, чем то, что Смитсоновский институт утверждал еще в 80х гг., и в семь с половиной раз больше того, что он готов допустить сегодня. Причем расчеты близкие к тем, которые провели Добинс и Торнтон, были известны уже в середине 19 столетия, но их игнорировали как идеологически неприемлемые, противоречащие центральному мифу завоевателей о якобы "первозданном", "пустынном" континенте, который только ждал, чтобы они его заселили.

На основе современных данных, можно сказать, что когда 12 октября 1492 года Христофор Колумб сошел на один из островов континента, вскоре названного "Новым миром," его население составляло от 100 до 145 миллионов человек (Станард). Два века спустя оно сократилось на 90%. К сегодняшнему дню самые "удачливые" из существовавших когда-то народов обеих Америк сохранили не более 5% своей прежней численности. По своим размерам и продолжительности (до сегодняшнего дня) геноцид коренного населения Западного полушария не имеет параллели в мировой истории.

Так на Испаньоле, где до 1492 г. процветало около 8 миллионов таинос, к 1570 году оставались лишь две жалкие деревушки коренных жителей острова, о которых 80 лет назад Колумб писал, что "лучше и ласковее на свете людей нет".

Немного статистики по районам.

За 75 лет - с появления первых европейцев в 1519 г. до 1594 г. - численность населения в Центральной Мексике, наиболее густонаселенном районе американского континента, сократилась на 95%, с 25 миллионов до едва ли 1 миллиона 300 тысяч человек.

За 60 лет с момента прихода туда испанцев, население Западного Никарагуа сократилось на 99%, с более чем 1 миллиона до менее чем 10 тысяч человек.

В Западном и Центральном Гондурасе за полстолетия было уничтожено 95% коренных жителей. В Кордобе, около Мексиканского залива, 97% за столетие с небольшим. В соседней провинции Джалапа было уничтожено тоже 97% населения: с 180 тысяч в 1520 г. до 5 тысяч в 1626 г. И так - повсюду в Мексике и Центральной Америке. Пришествие европейцев означало молниеносное и почти полное исчезновение коренного населения, жившего и процветавшего там многие тысячелетия.

Накануне вторжения европейцев в Перу и Чили, на родине инков проживало от 9 до 14 миллионов человек... Задолго до конца столетия в Перу оставалось не более 1 миллиона жителей. А еще через несколько лет - лишь половина этого. Было уничтожено 94% населения Анд, от 8,5 до 13,5 миллионов человек.

Бразилия была, быть может, самым населенным районом обеих Америк. По словам первого португальского губернатора Томе де Суза, резервы коренного населения здесь были неисчерпаемы "даже если бы мы разделывали их на скотобойне." Он ошибался. Уже через 20 лет после основания колонии в 1549, эпидемии и рабский труд на плантациях привели народы Бразилии на грань вымирания.

К концу 16 века в обе "Индии" переселились около 200 тысяч испанцев. В Мексику, Центральную Америку и дальше на юг. К этому же времени было уничтожено от 60 до 80 миллионов коренных жителей этих областей.

Методы геноцида колумбовой эпохи

Здесь мы наблюдаем поразительные параллели с методами нацистов. Уже во второй экспедиции Колумба (1493 г.) испанцы использовали аналог гитлеровских зондеркоманд для порабощения и уничтожения местного населения. Партии испанских головорезов с натренированными на убийство человека псами, орудиями пытки, виселицами и кандалами устраивали регулярные карательные экспедиции с непременными массовыми казнями. Но важно подчеркнуть следующее. Связь этого ранне-капиталистического геноцида с нацистским лежала глубже. Народ таинос, населявший Большие Антиллы и полностью истребленный в течение нескольких десятилетий, пал жертвой не "средневековых" жестокостей, не христианского фанатизма и даже не патологической жадности европейских захватчиков. И то, и другое, и третье привели к геноциду, только будучи организованы новой экономической рациональностью. Все население Испаньолы, Кубы, Ямайки и других островов было поставлено на учет как частная собственность, которая должна была принести прибыль. Этот методический учет огромного, разбросанного по крупнейшим в мире островам населения кучкой только что вышедших из Средневековья европейцев поражает больше всего.

Колумб первым применил массовые повешения

От испанских бухгалтеров в латах и с крестом тянется прямая нить к "каучуковому" геноциду в "бельгийском" Конго, умертвившему 10 миллионов африканцев, и к нацистской системе рабского труда на уничтожение.

Колумб обязал всех жителей старше 14 лет каждые три месяца сдавать испанцам наперсток золотого песка или 25 фунтов хлопка (в районах, где золота не было). Выполнившим эту квоту вешался на шею медный жетон с указанием даты получения последней дани. Жетон давал его обладателю право на три месяца жизни. Пойманным без этого жетона или с просроченным отрубали кисти обеих рук, вешали их на шею жертвы и отправляли ее умирать в свою деревню. Колумб, до этого занимавшийся работорговлей вдоль западного побережья Африки, видимо, перенял этот вид казни у арабских работорговцев. За время губернаторства Колумба только на Испаньоле таким образом было убито до 10 тысяч индейцев. Выполнить установленную квоту было практически невозможно. Местные жители должны были бросить выращивать пищу и все другие дела, чтобы копать золото. Начался голод. Ослабленные и деморализованные они становились легкой добычей занесенных испанцами заболеваний. Таких как грипп, занесенный свиньями с Канар, которых завезла на Испаньолу вторая экспедиция Колумба. Десятки, возможно сотни тысяч таинос погибли в этой первой пандемии американского геноцида. Очевидец описывает огромные груды умерших от гриппа жителей Испаньолы, которых некому было хоронить. Индейцы пытались бежать куда глаза глядят: через весь остров, в горы, даже на другие острова. Но спасения не было нигде. Матери убивали своих детей перед тем, как убить себя. Целые деревни прибегали к массовым самоубийствам, бросаясь со скал или принимая яд. Но еще больше находило смерть в руках испанцев.

Помимо зверств, которые по крайней мере могли быть объяснены людоедской рациональностью систематической наживы, геноцид на Атиллах, а затем и на континенте включал казалось бы иррациональные, ничем не оправданные формы насилия в массовых масштабах и патологических, садистских формах. Современные Колумбу источники описывают, как испанские колонисты вешали, зажаривали на вертелах, сжигали индейцев на кострах. Детей разрубали на куски для кормежки псов. И это при том, что таинос поначалу не оказывали испанцам практически никакого сопротивления. "Испанцы бились об заклад, кто сможет одним ударом рассечь человека надвое или срубить ему голову, или они вспарывали животы. Они за ноги отрывали младенцев от материнской груди и разбивали их головы о камни.... Других детей они нанизывали на свои длинные мечи вместе с их матерями и всеми, кто стоял перед ними." Ни от одного эсесовца на Восточном фронте нельзя было потребовать большего рвения, справедливо замечает Уорд Черчиль. Добавим, что испанцы установили правило, что за одного убитого христианина, они будут убивать сто индейцев. Нацистам не надо было ничего изобретать. Им надо было только копировать.

Кубинское Лидице 16 века

Свидетельства испанцев той эпохи о своем садизме поистине неисчислимы. В одном часто приводимом эпизоде на Кубе, подразделение испанцев численностью около 100 солдат сделало привал на берегу реки и, найдя в ней точильные камни, заточили о них свои мечи. Желая испытать их остроту, сообщает очевидец этого события, они набросились на сидевшую на берегу группу мужчин, женщин, детей и стариков (видимо специально согнанных для этого), которые в страхе смотрели на испанцев и их лошадей, и начали вспарывать им животы, рубить и резать, пока не убили их всех. Затем они вошли в стоящий неподалеку большой дом и сделали там то же самое, убив всех, кого они там нашли. Из дома текли потоки крови, как будто там было зарезано стадо коров. Видеть ужасные раны погибших и умирающих было страшным зрелищем.

Эта бойня началась в деревне Зукайо, жители которой незадолго до этого приготовили для конкистадоров обед из кассавы, фруктов и рыбы. Оттуда она распространилась по всей округе. Никто не знает, сколько индейцев убили испанцы в этом взрыве садизма, пока их жажда крови не притупилась, но Лас Касас считает, что намного более 20 тысяч.

Испанцы находили удовольствие в изобретении изощренных жестокостей и пыток. Они построили виселицу, достаточно высокую, чтобы повешенный мог касаться земли пальцами ног, чтобы избежать удушения, и повесили таким образом тринадцать индейцев, одного за другим, в честь Христа Спасителя и его апостолов. Пока индейцы были еще живы, испанцы испытывали на них остроту и прочность своих мечей, вскрывая одним ударом их грудь, чтобы были видны внутренности, а были и такие, которые делали и худшие вещи. Затем, на их иссеченные тела наматывали солому и сжигали заживо. Один солдат поймал двух детей года по два, проткнул им горло кинжалом и бросил их в пропасть.


Если эти описания кажутся знакомыми тем, кто слышал о бойнях в Май Лай, Сонг Май и других вьетнамских деревнях, то это сходство становится еще сильнее благодаря термину "умиротворение", которое испанцы использовали для описания своего террора. Но как бы ужасающи ни были бойни во Вьетнаме, по своему масштабу они не идут ни в какое сравнение с тем, что случилось пятьсот лет назад на одном только острове Испаньола . К моменту прибытия Колумба в 1492 году, население этого острова составляло 8 миллионов. Через четыре года погибло и было уничтожено от трети до половины этого числа. И после 1496 скорость уничтожения еще возросла.


Рабский труд

В отличие от Британской Америки, где геноцид имел своей непосредственной целью физическое уничтожение коренного населения для завоевания "жизненного пространства", геноцид в Центральной и Южной Америке стал побочным продуктом зверской эксплуатации индейцев в экономических целях. Массовые убийства и пытки не были редкостью, но они служили орудием террора, чтобы покорить и "умиротворить" коренное население. Жители Америки рассматривались как десятки миллионов даровых рабочих рук природных рабов для извлечения золота и серебра. Их было так много, что рациональным экономическим методом для испанцев представлялось не воспроизводство рабочей силы своих рабов, а их замена. Индейцев умертвляли непосильной работой, чтобы потом заменить свежей партией рабов.

С высокогорий Анд их сгоняли на плантации коки в низины тропического леса, где их непривычный к такому климату организм становился легкой добычей смертельных заболеваний. Таких как "ута", от которой гнили нос, рот и горло и умирали мучительной смертью. Настолько высока была смертность на этих плантациях (до 50% за пять месяцев), что забеспокоилась даже Корона, издав указ, ограничивавший производство коки. Как и все указы такого рода он остался на бумаге, ибо, как писал современник, "на плантациях коки есть одно заболевание, которое страшнее всех других. Это неограниченная жадность испанцев".

Но еще хуже было попасть на серебрянные рудники. Рабочих спускали на глубину 250 метров с мешком жареного маиса на смену длиной в неделю. Кроме непосильной работы, обвалов, плохой вентиляции и насилия надсмотрщиков, индейские рудокопы дышали ядовитыми испарениями мышьяка, ртути и т.п. "Если 20 здоровых индейцев опустятся в шахту в понедельник, только половина может подняться из нее искалеченными в воскресенье", - писал один современник. Станард подсчитывает, что средняя продолжительность жизни сборщиков коки и индейских рудокопов в ранний период геноцида была не больше трех или четырех месяцев, т.е. примерно такой же, как на фабрике синтетической резины в Освенциме в 1943 г.

После бойни в столице ацтеков Теночтетлане Кортес объявил Центральную Мексику "Новой Испанией" и установил там колониальный режим, основанный на рабском труде. Вот как современник описывает методы "умиротворения" (отсюда "умиротворение" как официальная политика Вашингтона во время войны во Вьетнаме) и закрепощения индейцев для работы на рудниках.

«Многочисленные свидетельства многочисленных свидетелей рассказывают о том, как индейцев колоннами ведут на рудники. Их приковывают друг к другу шейными кандалами.

Ямы с кольями, на которых нанизывали индейцев

Тем, кто валится, отрубают головы. Рассказывают о детях, которых запирают в домах и сжигают, а также закалывают, если они идут слишком медленно. Обычным делом является отрезание грудей у женщин и привязывание к их ногам тяжестей, перед тем, как сбросить их в озеро или лагуну. Рассказывают о младенцах, оторванных от матерей, убитых и использованных в качестве дорожных знаков. Беглым или "бродячим" индейцам отрубают конечности и отсылают в их деревни, повесив им на шею отрезанные кисти рук и носы. Рассказывают о "беременных женщинах, детях и стариках, которых налавливают как можно больше" и бросают в специальные ямы, на дне который врыты острые колья и "оставляют их там, пока яма не заполнится". И много, много еще чего». (Станард, 82-83)

В результате из примерно 25 миллионов жителей, населявших мексиканское королевство к моменту прибытия конквистадоров, к 1595 г. в живых осталось лишь 1,3 миллиона. Остальные были в основном замучены на шахтах и плантациях "Новой Испании".

В Андах, где мечами и плетьми орудовали банды Пизарро, к концу 16 века население упало с 14 миллионов до менее, чем 1 миллиона человек. Причины были те же самые, что в Мексике и Центральной Америке. Как писал в 1539 один испанец в Перу, «индейцы здесь полностью разрушены и погибают... Оно молят с крестом, чтобы им ради Бога дали еды. Но [солдаты] убивают всех лам ради ничего большего, как для изготовления свеч... Индейцам не оставляют ничего на посев, а так как у них нет скота и взять им его неоткуда, им остается только умирать с голоду». (Черчиль, 103)


Психологический аспект геноцида

Новейшие историки американского геноцида начинают уделять все больше внимания его психологическому аспекту, роли депрессии и стресса в уничтожении без остатка десятков и сотен народов и этнических групп. И здесь я вижу ряд параллелей с современным положением народов бывшего Советского Союза.

Хроники геноцида сохранили многочисленные свидетельства психической "дислокации" коренного населения Америки. Культурная война, которую европейские завоеватели столетиями вели против культур порабощенных ими народов с открытым намерением их уничтожения, имела чудовищные последствия на психику коренного населения Нового мира. Реакция на эту "психическую атаку" варьировалась от алкоголизма до хронической депрессии, массовых детоубийств и самоубийств, а еще чаще люди просто ложились наземь и умирали. Побочными результатами поражения психики были резкое падение рождаемости и взлет детской смертности. Даже если болезни, голод, каторжный труд и убийства не доводили до полного уничтожения коренного коллектива, к этому рано и поздно приводила низкая рождаемость и детская смертность. Испанцы заметили резкое падение числа детей и временами пытались заставить индейцев иметь детей.

Кирпатрик Сейл так подытожил реакцию таинос на свой геноцид:

"Лас Касас, как и другие, высказывает мнение, что больше всего в странных белых людях с больших кораблей таинос поразило не их насилие, даже не их жадность и странное отношение к собственности, но скорее их холод, их душевная черствость, отсутствие в них любви". (Kirkpatrick Sale. The Conquest of Paradise. p. 151.)

Вообще, читая историю империалистического геноцида на всех континентах - от Испаньолы, Анд и Калифорнии до Экваториальной Африки, Индийского субконтинента, Китая и Тасмании - начинаешь по-другому понимать литературу типа "Войны миров" Уэллса или "Марсианских хроник" Брэдбери, не говоря уже о голливудских вторжениях инопланетян. Не ведут ли эти кошмары евроамериканской фантастики свое происхождение от подавленных в "коллективном бессознательном" ужасов прошлого, не призваны ли они подавить чувство вины (или, наоборот, подготовиться к новым геноцидам) изображая себя жертвой "иноплянетян", которых истребляли твои предки от Колумба до Черчилля, Гитлера и Бушей?

Демонизация жертвы

Геноцид в Америке имел и свое пропагандистское обеспечение, свой "черный пиар", поразительно схожий с тем, который испольуют евроамериканские империалисты для "демонизации" своего будущего врага в глазах своего населения, для придания войне и грабежу ореола справедливости.

16 января 1493, три дня после убийства двух таинос во время торговли, Колумб повернул свои корабли на обратный курс в Европу. В своем журнале он описал убитых испанцами туземцев и их народ как "злых жителей острова Кариба, которые едят людей". Как доказано современными антрополагами, это была выдумка чистой воды, но она легла в основу своего рода классификации населения Антилл, а затем и всего Нового мира, которая стала руководством к геноциду. Те, кто приветствовал и покорялся колонизаторам, считались "ласковыми Таинос". Те же туземцы, которые оказывали сопротивление или просто были убиты испанцами, попадали под рубрику дикарей-каннибалов, заслуживающих все, что колонизаторы были в состоянии причинить им. (В частности, в логовом журнале от 4 и 23 ноября 1492 г. находим такие творения мрачного средневекового воображения Колумба: у этих "свирепых дикарей" "посреди лба находится глаз", у них "собачьи носы, которыми они пьют кровь своих жертв, которым они перерезают горло и кастрируют".)

"Эти острова населены Каннибалами, дикой, непокорной расой, которая питается человеческой плотью. Их правильно называть антропофагами. Они ведут постоянные войны против ласковых и робких Индейцев ради их тел; это их трофеи, то, за чем они охотятся. Они безжалостно уничтожают и терроризируют Индейцев".

Это описание Комы, одного из участников второй экспедиции Колумба, говорит куда больше о европейцах, чем о жителях Кариб. Испанцы заранее дегуманизировали людей, которых они никогда не видели, но которые должны были стать их жертвами. И это не далекая история; это читается, как сегодняшняя газета.

"Дикая и непокорная раса" - вот ключевые слова западного империализма, от Колумба до Буша. "Дикая" - потому что не хочет быть рабом "цивилизованного" захватчика. В число "диких" "врагов цивилизации" были записаны и советские коммунисты. От Колумба, выдумывавшего в 1493 карибских каннибалов с глазом на лбу и собачьими носами, идет прямая нить к рейхсфюреру Гиммлеру, который на заседании лидеров СС в середине 1942 так объяснял специфику войны на Восточном фронте:

"Во всех предыдущих кампаниях у врагов Германии было достаточно здравого смысла и порядочности, чтобы уступить превосходящей силе, благодаря их "давней и цивилизованной... западноевропейской утонченности." В битве за Францию вражеские части сдавались, как только получали предупреждение, что "дальнейшее сопротивление бессмыслено". Конечно, "мы, эсэсовцы" пришли в Россию без иллюзий, но до последней зимы слишком многие немцы не сознавали, что "русские комиссары и твердолобые большевики преисполнены жестокой воли к власти и животного упрямства, которое заставляет их драться до конца и не имеет ничего общего с человеческой логикой или долгом... а является инстинктом, присущим всем животным". Большевики были "животными", настолько "лишенными всего человеческого", что "в окружении и без пищи они прибегали к убийству своих товарищей, чтобы подольше продержаться", поведение, граничащее с "каннибализмом". Это "война на уничтожение" между "грубой материей, первобытной массой, лучше сказать, недочеловеками-унтерменшами, которых ведут комиссары" и "германцами..." (Arno J. Mayer. Why Did the Heavens Not Darken?The "Final Solution" in History. New York: Pantheon Books, 1988, p. 281.)

На самом деле и в строгом соответствии с принципом идеологической инверсии, людоедством занимались не коренные обитатели Нового мира, а их завоеватели. Вторая экспедиция Колумба завезла на Карибы большую партию мастифов и грейхаундов,

Испанец, кормящий гончих детьми индейцев

натренированных на убийство людей и выедание их внутренностей. Очень скоро испанцы стали кормить своих псов человечиной. Особым деликатесом считались живые дети. Колонизаторы разрешали собакам грызть их заживо, часто в присутствии родителей. Современные историки приходят к мнению, что на Карибах существовала целая сеть "мясных лавок", где тела индейцев продавались как собачий корм. Как и все другое в наследии Колумба, людоедство получило развитие и на материке. Сохранилось письмо одного из завоевателей империи Инка, в котором он пишет: “…когда я вернулся из Картагена, я встретил португальца по имени Рохе Мартин. На крыльце его дома висели части разрубленных индейцев для кормежки его собак, как будто они были дикими зверьми...” (Станард, 88)

В свою очередь, испанцам нередко приходилось есть своих собак, выкормленных человечиной, когда в поисках золота и рабов они попадали тяжелое положение и страдали от голода. Такова одна из мрачных ироний этого геноцида.


Почему?

Черчиль задает вопрос, как же объяснить тот факт, что группа человеческих существ, пусть даже таких, как испанцы эпохи Колумба, коллективно помешанные на жажде богатства и престижа, могла в течение долгого времени проявлять такую безграничную свирепость, такую запредельную бесчеловечность по отношению к другим людям? Такой же вопрос поставил раньше и Станард, который подробно проследил идеологические корни геноцида в Америке от раннего Средневековья до Возрождения. "Кто эти люди, чьи умы и души стояли за геноцидами мусульман, африканцев, индейцев, евреев, цыган и других религиозных, расовых и этнических групп? Кто они, продолжающие совершать массовые убийства и сегодня?" Какого рода люди могли совершать эти чудовищные преступления? Христиане, отвечает Станард и приглашает читателя познакомиться с идущими из глубокой древности взглядами европейских христиан на пол, расу и войну. Он обнаруживает, что к концу Средних веков европейская культура подготовила все необходимые предпосылки для четырехсотлетнего геноцида против коренных обитателей Нового мира.

Особое внимание Станард уделяет христианскому императиву подавления "плотских желаний", т.е. насаждаемому Церковью репрессивному отношению к сексуальности в европейской культуре. В частности, он устанавливает генетическую связь между геноцидом в Новом Свете и всеевропейскими волнами террора по отношению к "ведьмам", в которых некоторые современные исследователи видят носительниц матриархальной языческой идеологии, популярной в массах и угрожавшей власти Церкви и феодальной верхушки.

Станард подчеркивает и европейское происхождение концепции расы и цвета кожи.
Церковь всегда поддерживала работорговлю, хотя в раннее Средневековье в принципе запрещала держать в рабстве христиан. Ведь для Церкви только христианин и был человеком в полном смысле этого слова. "Неверные" могли вочеловечиться, только приняв христианство, и это давало им право на свободу. Но в 14 веке в политике Церкви происходит зловещее изменение. С увеличением объема работорговли в Средиземноморье увеличивались и прибыли от нее. Но этим доходам угрожала лазейка, оставленная церковниками ради укрепления идеологии христианской исключительности. Более ранние идеологические мотивы пришли в противоречие с материальными интересами христианских правящих классов. И вот в 1366 г. прелаты Флоренции санкционировали ввоз и продажу "неверных" рабов, объяснив, что под "неверными" имеются в виду "все рабы неверного происхождения, даже если к моменту их ввоза они стали католиками", и что "неверные по происхождению" означает просто "из земли и расы неверных". Таким образом, Церковь изменила принцип, оправдывающий рабство, с религиозного на этнический, что страло важным шагом по направлению к геноцидам нового времени, основанным на неизменяющихся расовых и этнических признаках (армянский, еврейский, цыганский, славянский и другие).

От религии не отставала и европейская расовая "наука". Спецификой европейского феодализма было требование генетической исключительности дворянского сословия. В Испании понятие "чистоты крови", limpieza de sangra, стало центральным к концу 15 и на протяжении всего 16 века. Дворянства нельзя было достигнуть ни богатством, ни заслугами. Истоки "расовой науки" лежат в генеалогических исследованиях того времени, которые вела целая армия специалистов по проверке родословных линий.

Особенно большое значение имела теория "раздельного и неравного происхождения", выдвинутая известным швейцарским медиком и философом Парацельсом к 1520 году. По этой теории африканцы, индейцы и другие нехристианские "цветные" народы произошли не от Адама и Евы, а от других и низших прародителей. Идеи Парацельса получили широкое распространение в Европе накануне вторжения европейцев в Мексику и Южную Америку. Эти идеи были ранним выражением т.н. теории "полигенезиса", ставшей непременной частью псевдонаучного расизма 19 столетия. Но еще до опубликования писаний Парацельса, сходные идеологические оправдания геноцида появились в Испании (1512) и Шотландии (1519). Испанец Бернардо де Меса (впоследствие епископ Кубы) и шотландец Иоган Мейджер пришли к одинаковому заключению, что коренные обитатели Нового мира были особой расой, которую Бог предназначил быть рабами европейских христиан. Разгар теологических диспутов испанских интеллектуалов на предмет, являются ли индейцы людьми или обезьянами, приходится на середину 16 века, когда миллионы жителей Средней и Южной Америки гибли от страшных эпидемий, зверских массовых убийств и каторжного труда.

Официальный историк "Индий" Фернандес де Овиеда не отрицал зверств против индейцев и описал "бесчисленные жестокие смерти, неисчислимые как звезды". Но он считал это приемлемым, ибо "использовать порох против язычников это курить ладан для Господа". А на мольбы Лас Касаса пощадить обитателей Америки, теолог Хуан де Сепульведа заявил: "Как можно сомневаться, что народы столь нецивилизованные, столь варварские и испорченные столь многими грехами и извращениями были справедливо завоеваны." Он цитировал Аристотеля, который писал в своей Политике, что некоторые люди являются "рабами от природы" и "должны быть загнаны как дикие звери, чтобы заставить их жить правильно". На что Лас Касас отвечал: "Давайте забудем об Аристотеле, ведь, к счастью, у нас есть завет Христа: Возлюби своего ближнего как самого себя."(Но даже Лас Касас, наиболее страстный и гуманный европейский защитник индейцев, чувствовал себя вынужденным признать, что они "возможно полные варвары" ).

Но если среди церковной интеллигенции мнения о природе коренных жителей Америки могли расходиться, среди европейских масс на этот счет царило полное единодушие. Еще за 15 лет до великих дебатов между Лас Касасом и Сепульведой испанский обозреватель писал, что "простые люди "повсеместно считают мудрецами тех, кто убежден, что американские индейцы это не люди, а "особый, третий вид животных между человеком и обезьяной и были созданы Богом, чтобы лучше служить человеку". (Станард, 211).

Так в раннем 16 веке формируется расистская апология колониализма и супрематизма, которая в руках евроамериканских правящих классов будет служить оправданием (" защита цивилизации") для последующих геноцидов (и еще предстоящих?). Неудивительно поэтому, что на основе своего исследования Станард выдвигает тезис о глубокой идеологической связи между испанским и англосаксонским геноцидом народов Америки и нацистским геноцидом евреев, цыган и славян. Европейские колонизаторы, белые поселенцы и нацисты имели одни и те же идейные корни. И эта идеология, добавляет Станард, остается живой и сегодня. Именно на ней были основаны интервенции США в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке.

Наконец, переходя к обсуждению геноцида в Северной Америке, Станард затрагивает и специфически буржуазные мотивы в идеологии геноцида, особенно идеи Локка и вообще связь между понятием частной собственности и "правами человека". Эта важная тема будет рассмотренна во втором очерке этой серии. Недостатком "объяснительной" части книги Станарда, на мой взгляд, является отсутствие в ней какого-либо анализа связи между классовой дифференциацией раннебуржуазного общества и геноцидом в Америке. В своем методе он слишком зависит от идеалистических предпосылок "истории идей", особенно религиозных, таких как апокалиптические чаяния Колумба и его современников. А ведь даже в цитированном выше отрывке из Лабрюера чувствуется какая-то связь между дегуманизированным описанием французских крестьян и непризнанием за индейцами права называться людьми. Мимоходом замечу, что на эту связь между расовым и классовым угнетением указывает как публикуемый у нас перевод книги Дж. Сакая "Сетлеры: мифология белого пролетариата", так и, в частности, интереснейшие наблюдения К. Ковалева о классово-этнической истории древней Британии, сделанные им по поводу этой книги. Эта тема представлеятся мне наиболее перспективной.

Поставить точку

Книга Станарда вышла в 1992 году к 500-ой годовщине "открытия" Америки Колумбом. Но как напоминает автор в Эпилоге, этот год был так же 50 летней годовщиной конверсии Освенцима из концентрационного лагеря в лагерь смерти, рассчитаный на систематическое уничтожение евреев, цыган, славян и всех тех, чьи жизни нацисты считали "бесполезными."

Я заканчиваю этот очерк несколько дней спустя 510 годовщины высадки Колумба на Антиллы и очередного официального празднования "дня Колумба", в дни стремительно приближающегося нападения англоамериканских империалистов на Ирак. Между этими событиями есть глубокая связь. Ирак - географическая родина древнейшей человеческой цивилизации - вот уже более десяти лет является жертвой политики геноцида со стороны США и их ближайших партнеров по НАТО. Но эту связь между нами и таинос с Испаньолы можно оживлять и сохранять в сознании угнетенных только усилием воли и знаний, потому что угнетенные по определению лишены того, что позволяет господствующим классам иметь свою "традицию", свою историческую память, копить и приспосабливать их к нуждам укрепления своего господства. Власть и собственность дают им для этого в руки университеты, музеи, библиотеки, СМИ, в которых традиция угнетателей и их версия истории копится и множится, создавая, казалось бы, в целом неподлежащую сомнению "объективную" и "научную" картину прошлого, а значит и настоящего. У угнетенных ничего этого нет. Короткие вспышки их исторического сознания слишком скоро сменяются долгими черными провалами. У них нет и не может быть своей истории, своей традиции в том смысле, в каком она есть у правящих классов. Наоборот, их цель состоит в том, чтобы поставить в этой истории точку, раз и навсегда. Вот для чего им необходимо знать эту историю во всей ее красе. Для того, чтобы положить ей конец. История Колумба не кончилась с его смертью и даже со смертью 100 миллионов жертв американского геноцида. Она получила продолжение на всех континентах. В 1917 угнетенные попытались поставить в ней точку, и на протяжении 70 с лишком лет карьера старого графомана висела на волоске. Но теперь она продолжилась, да еще так резво, так гладко, как 510 лет назад с попутным ветром в парусах летели по Атлантике каравеллы Колумба. Кто их остановит на этот раз?

"Призрак Колумба следовал за британцами в их войнах против зулу и различных арабских наций, стоял за спиной американцев в их покорении Филиппин, помогал французам в борьбе против народов Алжира и Индокитая, бельгийцам в Конго, голландцам в Индонезии. Он стоял за опиумными войнами в Китае и "секретными" бомбардировками Камбоджи, за систематическим уничтожением коренных народов Калифорнии в 19 веке и индейцев майя в Гватемале в 1980х. И он, конечно же, бродил по нацистским коридорам власти, меж охранников и комендантов Собибора и Треблинки. Он присутствовал среди личного состава эйнзатцгрупп на Восточном фронте. Ведь Третий рейх был не столько отклонением от европейской культуры, сколько кристаллизацией ее основных тем - расового супрематизма, завоевания и геноцида, которые с такой силой воплотил в себе Христофор Колумб. Нацизм не был уникальным явлением. Наоборот, он был лишь одним из вереницы "Новых мировых порядков", начало которым положил Колумб своим "Открытием". Нацизм был не менее и не более отвратителен, чем "новый порядок", установленный Колумбом на Испаньоле. 1493 и 1943 - лишь части одного и того же целого." (Черчиль, 92)

Это целое марксисты называют капиталистическим империализмом.

23 октября 2002 г.


источник :http://www.usinfo.ru/indejcy2.htm

Июль-2015: мир может стремительно измениться

Вы не чувствуете напряжения, разлитого в воздухе? А оно настолько велико, что ещё немного, и им можно будет использовать вместо аккумулятора.
Последние несколько дней это напряжение только растёт, сразу в нескольких ключевых точках, и эта неопределённость дестабилизирует и другие направления.

Первая точка напряжения – это Армения. Правительство выполнило все требования протестующих, но те не расходятся, а провокаторы выдвигают всё новые, всё более нереальные требования (точно по украинскому сценарию). Теперь или правительство произведёт аресты лидеров и организаторов, или вскоре стоит ждать появления «сакральных жертв».
И в зависимости от этого или Армения продолжит нормальное существование, или скатится до состояния очередной Ливии или Украины, теряя население и территории.

Вторая точка напряжения – это Украина. Договорятся или нет с кредиторами. Будет ли дефолт уже сейчас, или оттянут на осень.
Пока никаких признаков того, что смогут договориться, нет. Яресько заявляла, что трёхсторонняя встреча Минфина Украины, МВФ и комитета кредиторов должна была пройти или 30 июня, или 1 июля. Но сроки уже прошли, и теперь от неё идут заявки про встречу на следующей неделе.

У меня сильное подозрение, что прекращение закупок газа с 1 июля связано, прежде всего, с отсутствием валюты, а не с разногласиями относительно цены на газ. Нет валюты, чтобы платить, а разногласия в цене на несколько долларов – это только повод.
А ведь есть ещё значимое снижение кредитных рейтингов государственного «Ощадбанка» и «Привата» Коломойского до «мусорного» уровня, и ряд других системных проблем в финансово-банковском секторе.

Дефолт киевского режима резко обрушит гривну, социальное напряжение и криминогенная обстановка вырастут в разы, отсутствие денег затруднит финансирование дальнейших боевых действий против Донбасса и так далее.

Третья точка напряжения – это, безусловно, Греция. Ради такого дела «Financial Times» опубликовал вброс о том, что «премьер-министр Греции Алексис Ципрас направил руководству Еврокомиссии письмо на двух страницах, в котором сообщил о готовности правительства страны принять все условия международных кредиторов по продолжению программы финансовой поддержки».
Правительство Греции сразу же опровергло эту информацию, заявив, что «Правительство Греции представило новые предложения с рядом поправок к тексту учреждений кредиторов с тем, чтобы найти взаимовыгодные соглашения».

А вообще все ждут результатов греческого референдума. Ведь от него зависит не только «платить/не платить», но и, возможно, будут ли внеочередные выборы (потому что в случае поражения Ципрас обещал подать в отставку).
По результатам референдума Греция может выйти из еврозоны, а это удар не только по имиджу Евросоюза, но и по его финансовой и банковской системе, который может вызвать каскадное обрушение банков во многих странах Евросоюза.

Есть ещё четвёртая точка напряжения, малозаметная для большинства – китайский фондовый рынок. Несколько дней он проседал, в результате чего ряд американских экспертов начали радостно орать, что «в Китае пузырь и теперь он сдувается и капитал побежит обратно в США».

Вот только они не учитывают того фактора, что классический принцип биржевых брокеров «покупай, когда дёшево». Снижение стоимости китайских акций, которые действительно были перегреты, сделает их только более привлекательными для портфельных инвесторов (спекулянты могут и уйти, но вместо них придут инвесторы, как это уже происходит в России на примере Джима Роджерса и других системных инвесторов).

Тем более что снижение стоимости китайских акций снизило коеффициент Стиглица (соотношение цены актива к его прибыльности). И в результате он гораздо ниже, чем в США, где он уже превысил показатели времён Великой Депрессии. Так что кто бы мычал про пузыри, но не американцы, чей фондовый рынок переоценен по меньшей мере в 5-5,5 раз.
И если китайцы свой слегка перегретый рынок аккуратно сдувают, приводя в соответствие с реалиями, то американский пузырь может лопнуть со страшным треском, по сравнению с которым Тунгусский метеорит покажется детской хлопушкой.

Сейчас наступает та самая точка бифуркации из теории хаоса, когда инерция старых процессов уже не может поддерживать их дальнейшее существование, и будущее мира будет решаться в нескольких местах, меняясь от малейших неучтённых факторов и событий.

источник : http://alexandr-rogers.livejournal.com/452111.html

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Почему такие борзые, буржуазия ?

Четверг, 02 Июля 2015 г. 10:30 + в цитатник
Не я один задаюсь вопросом : Почему российская буржуазия (либералы то-есть) заняла такую крайнюю,непопулярную, истеричную,заядлую позицию по Украине ?

Крым они хотели бы отдать обратно ( это возможно только в случае военного поражения России ), они бравирут прокиевской позицией своей, а то и размахивают при случае украинскими флагами. То есть ударились во все тяжкие, демонстрируют истеричность и вызывающее поведение.

Ну понятно, что горечь от неудачи болотного протеста даёт о себе знать. Кусают локти от того, что не были достаточно храбрыми и быстрыми, вот всё и профукали. Подобострастно спрашивали разрешение власти на проведение акций, имея тысяч сто на улицах, шли в мэрию за разрешением. То-есть досада столкнула российскую буржуазию в крайнюю оппозиционность.

А ещё конечно же темперамент буржуазных вождей. Таких личностей как Венедиктов, Пархоменко, Варфоломеев там, Белковский, Навальный, покойный Немцов, характеризует такая взвинченная заядлость темперамента.
Вот возьмём Белковского, он сейчас полу-серьёзно "главный специалист" на Дожде.
В прошлом скорее человек аполитичный, продававший свои профессиональные талантливые услуги повсюду где покупали (он между прочим приложил руку к созданию "Единства", из которого выросла потом "Единая Россия" ) превратился на наших глазах в такого ярко выраженного либерал-революционера.
Почему ?
Темперамент несёт его ?

Или Пархоменко. Этот весь кипит злобой. И кропотливо копается в современности, добывая крохотные свидетельства имеющихся у представителей власти мелких огрехов. Диссертации нюхает...Почему так зол ? Темперамент ?

А какой задиристый свеже утренний пионерский голосок у Варфоломеева ? А как язвителен, словно прокурор Венедиктов ! О Ходорковском уж молчу, этот не перестаёт удивлять неумной задиристостью.

Даже вполне себе тяжеловесный до сих пор Касьянов, стал ультра-радикалом и лезет на рожон...

Между тем, у них нет ни единого шанса как будто. "Проигранное дело, господа"!, вроде бы.Что ж они такие борзые ?

Так может за ними кто-то стоит, какие-то большие силы, большие деньги, а ? Вот Кудрин публично только что потребовал досрочных президентских выборов. Говорят что послал Путину чёрную метку от правящей "элиты"...

источник : http://www.liveinternet.ru/community/lj_limonov_eduard/post366059923/

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

P.S. "звоночков" намного больше чем указали авторы статей ,"звоночков" море,нет их океан ........ ну что ж ....... все как всегда ......... по древней индийской легенде перефразированной в песне Гребенщикова :

Мы стояли на плоскости
С переменным углом отражения
Наблюдая закон
Приводящий пейзажи в движения
Повторяя слова
Лишенные всякого смысла
Но без напряженья, без напряженья

Их несколько здесь
Измеряющих время звучанием
На хороший вопрос
Готовых ответить мычанием
И глядя вокруг
Я вижу, что их появление
Весьма неслучайно, весьма неслучайно

Мы стояли на плоскости
С переменным углом отражения
Наблюдая закон
Приводящий пейзажи в движенье
Повторяя слова
Лишенные всякого смысла
Но без напряжения, без напряжения

02:39, 27 июня 2015


Президиум Верховного Совета РСФСР не был наделен полномочиями по рассмотрению вопросов о передаче входящих в состав РСФСР территорий другим союзным республикам, считают в надзорном ведомстве



Москва. 27 июня. INTERFAX.RU - Решение президиумов Верховных советов РСФСР и СССР о передаче Крымской области Украинской ССР в 1954 году не соответствовало основному закону (конституции) СССР. Об этом говорится в ответе Генпрокуратуры РФ на запрос лидера "Справедливой России" Сергея Миронова.

В нем отмечается, что президиум Верховного Совета РСФСР не был наделен полномочиями по рассмотрению вопросов о передаче входящих в состав РСФСР территорий другим союзным республикам.

Согласно конституции СССР, этот вопрос относился к ведению высших органов власти и государственного управления страны.

Что касается города Севастополя, то он оставался под юрисдикцией РСФСР, несмотря на передачу Крымской области в состав Украинской ССР в 1954 году.

Впоследствии российский федеральный статус города Севастополь в административно-территориальных границах на декабрь 1991 года был подтвержден постановлением Верховного совета РФ.

источник : http://www.interfax.ru/russia/450091
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

«А если россияне на эту тему переживают, то мы знаем, как в Беловежской Пуще три руководителя договаривались о развале Союза. Кравчук тогда спросил у Ельцина: «А как с Крымом будем поступать?», тот ответил: «Да забирай». Так что подарил вам полуостров не Хрущев, а Борис Николаевич, ставьте ему памятник», - резюмировал Сергей Хрущев(сын Никиты Хрущева).

P.S. вот так "всеросийский пьяница и госдеповский шпион" в свое время решил вопрос с полуостровом и всем населением полуострова : «Да забирай» .
Но время и история расставили все по своим местам.

В мае 1855 года казаки спасли Таганрог от англо-французских интервентов

Многие историки, освещающие тему крымской войны, отмечают технологическую и экономическую отсталость России. Однако никто не оспаривает мужества и героизма русского народа, проявленных в обороне Севастополя, Кронштадта, Таганрога…
Оборона Севастополя во время Крымской войны. Источник nnm.ru


Известно, что когда в мае 1855 г. неприятельская эскадра появилась в Азовском море, силы защитников Таганрога были малыми. В то время в городе находились сотни 68-го и учебного Донских казачьих полков, гарнизонный полубатальон и немногочисленная команда моряков. Англо-французские захватчики имели более 16 тысяч десантников, множество боевых кораблей и плавучих батарей.

Накануне жестокой бомбардировки Таганрога 22 мая 1855 года в городе была создана милиция, в которую записалось около 250 человек. Стрелки добровольцы приняли деятельное участие в отражении десанта неприятеля. Своим метким огнем милиционеры заставили ретироваться высадившихся у Лесной биржи вражеских матросов. И потом во второй и в третий штурмы Таганрога неприятелем, вели себя достойно и стойко. Заслуги стрелков-добровольцев высоко оценивались таганрожцами, командованием русской армии, правительством.
Крымская война. Источник webmoskva.ru


Рапорт командира милиции отставного капитана 1-го ранга Зигури, писавшего: "…имею честь представить Вашему сиятельству о более достойных и вполне заслуживающих высочайшей награды серебряными медалями". Далее он перечисляет имена и звания наиболее отличившихся защитников города. Военный губернатор Таганрога граф Толстой наложил резолюцию о награждении отличившихся милиционеров медалями "За храбрость".

Вскоре наказной атаман Войска Донского генерал-адъютант Хомутов шлет послание Толстому: "…препровождая… четыре серебряные медали с надписью "За храбрость" на Георгиевской ленте для ношения в петлице, всемилостивейшее пожалованные для возложения на наиболее отличившихся охотников местной Таганрогской милиции…".

После того, как нападение неприятеля было отбито, походный атаман донских казачьих полков генерал-лейтенант Краснов принял меры предосторожности, расставив по всему побережью Азовского моря казачьи посты. Наблюдатели служили за передвижениями неприятельских судов, особыми сигналами сообщали о намерениях противника. Благодаря оперативности и зоркости казаков, защитники Таганрога и других населенных пунктов Приазовья вовремя узнавали о готовящихся десантах, которые, собственно постоянно терпели неудачи.

"Имею честь донести Вашему Превосходительству, из-за Белосарайской Косы вышли ещё два парохода, которые направились к Мариуполю…". - писал в своем рапорте командир 66-го Донского казачьего полка подполковник Кострюков.

Командир 70-го Донского казачьего полка подполковник Демьянов доносил: "Из числа шести неприятельских пароходов два сейчас прошли Кривую Косу…".

"… 20 числа (августа 1855 г.) в 2 часа по полудни три неприятельских парохода подошли к берегу против селения Кирилловки…", - сообщал командир 62-го Донского казачьего полка подполковник Зарубин.

Все эти предупреждения походный атаман получал в рекордно короткий - по тем временам - срок и сам же сообщал в штаб Войска Донского. Обладая хорошо поставленной разведкой, казаки сумели загодя подготовиться к встрече неприятельского десанта у поселка Кирпичова. Чем закончился тот бой говорит радостное, полное гордости за своих подчиненных донесение командира 66-го Донского казачьего полка.

Подполковник Кострюков пишет генерал-лейтенанту Краснову: "…о новой молодецкой схватке есаула Тарасова с неприятелем, сего числа три парохода предпринимали высадку у поселка Кирпичова и за дерзость свою заплатили казакам двумя своими офицерами и одним рядовым, доставшимся нам в плен…".

Однако пока существовала угроза новых нападений и бомбардировок, необходимы были и новые части. Это прекрасно понимал походный атаман Краснов. Из прибывших в конце мая моряков, снятых с погибших судов, формируется батальон пехоты под командованием генерал-лейтенанта Ивкова. Из учебного казачьего полка командируется есаул Лобачев, который принимается за обучение моряков пехотному делу.

Под командование Краснова прибывают из центра России добровольческие дружины народного ополчения. Храбрее, но плохо вооруженные и наспех обученные ополченцы 180-й Моршанской, 184-й Спасской и 188 Борисоглебской дружин не могут стать серьёзным препятствием для регулярных войск неприятеля. Поэтому основное пополнение шло с Дона.

"Вследствие предписания… имею честь представить при сем в Войсковое Дежурство, именной список войсковых чинов, отправленных сего числа в город Таганрог, к походному атаману генерал-лейтенанту Краснову для зачисления в Донской казачий №74 полк".

"По военным обстоятельствам, нетерпящим отлогательств, вверенный Вам №70 полк должен командироваться в г. Таганрог…"

Казакам предписывалось занимать указанные места, всячески поддерживать меры, принятые "…местными властями в прибрежных городах и селениях Азовского моря в случае появления и высадки неприятеля…"
Оборона Таганрога в 1855 г. Источник tai.ru


Куда бы ни пробовали высадиться англо-французские захватчики, везде встречали решительный отпор казаков, число которых с каждым днем росло. Например, 7 июля казаками 76-го Донского казачьего полка был разгромлен десант в устье Миуса, 5 июля - сотня 62-го Донского казачьего полка отстояла Бердянск, ретировался от казаков 59-го Донского казачьего полка десант противника у Глафировки. Таких примеров было очень много. Казаками же подполковников Демьянова и Божковского была атакована и взята севшая на мель у Кривой Косы английская паровая канонерская лодка "Джаснер". В руки казаков достались флаги, пушки, сигнальные книги. Трофеи выставлялись на площади Успенского собора для всеобщего обозрения. Доказательством тому, что в казаках неприятель видел серьёзную силу служит такой факт. В сентябре 1855 года 70-й Донской казачий полк подполковника Демьянова был отпущен на Дон. Как только противнику стало известно об этом, флотилия англо-французов бомбардировала селения на Кривой Косе. Но десантники врага незамедлительно отступили, когда к месту высадки прибыли казаки.
Защитникам Таганрога в Крымскую войну 1855 г. Источник tkowwd.dax.ru


Всего в обороне Таганрога и Приазовья в целом участвовали в разное время восемь донских казачьих полков, три дружины народного ополчения, добровольцы милиционеры, моряки коммерческих судов и солдаты крепостного полубатальона.

Из этого видно, что основными защитниками южного порубежья и наиболее серьёзными противниками интервентов были донские казаки. Они-то собственно и спасли Приазовье.

Г. Котов

источник : http://rostov-region.ru/news/item/f00/s02/n0000202/index.shtml

20.04.15. Историческая заметка от Михаила Онуфриенко.

"Как Европа помогала Гитлеру. Если сравнить хотя бы потери некоторых "невинных жертв гитлеровской агрессии" в боях против Германии и против СССР, вопрос об их невинности становится совсем не столь очевидным. Возьмем, к примеру, Данию и Норвегию.

Когда немцы вторглись в эти страны, абсолютное большинство норвежских и практически все датские воинские части не оказали им никакого сопротивления, спокойно дав себя разоружить, а всего за годы войны и оккупации потери вооруженных сил и подпольщиков здесь составили чуть больше 2 тысяч человек. В то же время только на одном кладбище под Ленинградом похоронены 900 из 14 тысяч скандинавских добровольцев, воевавших на стороне Гитлера на Восточном фронте. А всего их погибло в несколько раз больше, ведь последняя воинская часть, укомплектованная норвежцами и датчанами, дивизия "Норланд", была разгромлена Красной Армией уже под Берлином.

Впечатляют ответы руководителей датского и норвежского подполья на попытки британских спецслужб наладить с ними сотрудничество. Господа подпольщики неоднократно и настоятельно требовали у Англии... прекратить поставлять им оружие, потому что отдельные горячие головы могут сдуру им воспользоваться, и тогда немцы обозлятся и кого-нибудь посадят. Еще англичан настоятельно просили не призывать к саботажу выполнения заказов для Германии (опять же во избежание репрессий). И не бомбить военные заводы, поскольку трудившиеся там на фюрера добропорядочные граждане могут ненароком пострадать... Сравнивать такое "сопротивление" с тем, что происходило на оккупированных территориях СССР или в Югославии, просто неприлично. Недаром, когда мать моего приятеля в прошлом году ездила в Данию и спросила там одну бабулю о страданиях в годы войны, та ей на полном серьезе ответила: "Тяжелее всего, что нигде было не достать хорошего кофе!"

Та же картина наблюдалась и в других странах Западной Европы. В частности, Бельгия, Голландия и Люксембург, по разным источникам, отправили на советско-германский фронт от 90 до 110 тысяч солдат, Франция - от 140 до 180 тысяч, а формально нейтральные Испания, Швеция и Швейцария - свыше 50 тысяч добровольцев. В общем, сравнивая количество граждан этих стран, погибших на той и другой стороне, поневоле приходишь к удручающим выводам. Что можно сказать о французах, которых с июля 1940-го по май 1945-го на стороне антигитлеровской коалиции погибло 45 тысяч, а по другую сторону фронта как минимум 83 тысячи? Причем французский батальон СС из дивизии "Карл Великий" защищал рейхстаг, когда сами немцы оттуда уже удрали.

Первоначально западноевропейские государства отправили на Восточный фронт 7 легионов СС (датский, норвежский, французский, по два бельгийских и голландских), впоследствии развернутых в 6 дивизий (датско-норвежскую, французскую, две бельгийских и две голландских). Отличившаяся в Северной Африке 90-я легкая пехотная дивизия корпуса Роммеля была укомплектована, главным образом, солдатами французского иностранного легиона. А сотни тысяч жителей Эльзаса, Лотарингии и Люксембурга и, естественно, проживающие во всех странах Европы немцы, служили в частях вермахта на общих основаниях, как правило, не образуя отдельных частей. Одна, якобы, силой захваченная в 1938 году Австрия дала вермахту 17 дивизий, включая отборные части горных стрелков, доставившие нам столько хлопот в Заполярье и на Кавказе.

Не стоит забывать, что значительная часть французской армии после капитуляции 25 июня 1940 года не была ни разоружена немцами, ни присоединена к вермахту, но под собственными знаменами достаточно активно участвовала в боевых действиях против англо-американских войск, собственных партизан и отрядов генерала де Голля. Проходившие в 1940-42 гг. на территории Алжира, Марокко, Экваториальной Африки, Сирии, Ливии, Ливана, Мадагаскара и Гибралтара эти бои, конечно, нельзя сравнивать со Сталинградской битвой, но для западного театра военных действий они были вполне серьезными и обошлись обеим сторонам в десятки тысяч убитых и раненых. Именно в тех местах против англичан и американцев действовали основные силы французского флота, включавшие 6 линкоров, 4 крейсера, 1 авиатранспорт гидросамолетов, 20 эсминцев и 9 подводных лодок. Большая часть их была потоплена или захвачена, однако и союзники потеряли три боевых корабля и несколько десятков самолетов, не считая поврежденных.

Кроме собственно вооруженных сил, на стороне Германии оказалось и абсолютное большинство западноевропейских полицейских служб. Например, в Дании немцам помогали более 10 тысяч полицейских и жандармов, в Голландии лишь одна из трех полиций насчитывала 19 тысяч человек, а во Франции в составе только гестапо и добровольческой милиции служило свыше 60 тысяч человек!

"Но ведь были же и подпольщики, и партизаны?" - задаст вопрос какой-нибудь въедливый читатель. Конечно, но - "Сколько?" До недавнего времени цифры ходили совершенно фантастические. Например, французские коммунисты клялись, что потеряли в боях с оккупантами 70 тысяч лучших партайгеноссе, при том, что всего в движении Сопротивления за четыре года оккупации в стране погибло 20 тысяч подпольщиков и партизан. Не иначе, как камрады не удержались и лишний нолик приписали!

Справедливости ради стоит отметить, что среди всех участников движения Сопротивления коммунисты, наряду с советскими военнопленными и антигитлеровски настроенными эмигрантами, действительно составляли самую многочисленную и боевую часть. Но это соответствует истине только в период после нападения немцев и их союзников на СССР. До 22 июня 1941 года все западноевропейские компартии были вполне лояльны к немцам и в своих издающихся с молчаливого согласия гестапо газетах обличали, в основном, англичан, а трудящихся призывали не участвовать в империалистической войне. То есть, не бороться против Гитлера. Естественно, фюрера это более чем устраивало, и, не полезь он на нас, глядишь, товарищи марксисты-ленинцы и выхлопотали бы себе толику теплых местечек при оккупационной администрации. Недаром французские коммунисты долго клянчили у немцев восстановление в правах своих депутатов, изгнанных из муниципалитетов после запрета властями компартии, а ее будущий вождь Жорж Марше старательно вкалывал на немецких военных заводах!

О прочих политических организациях и говорить нечего, настолько вяло они себя вели. Когда историки попытались провести социологический анализ участников Сопротивления, выяснилось, что только в одном партизанском отряде в департаменте Верхняя Савойя из 40 бойцов оказалось 11 коммунистов и им сочувствующих и 7 югославских эмигрантов, а 35 наиболее боевых партизанских отрядов состояли почти исключительно из советских военнопленных! Подавляющее же большинство участников Движения Сопротивления, не относящихся к коммунистам, эмигрантам, пленным красноармейцам и угнанным из СССР на работы только числилось подпольщиками, а на самом деле ждали у моря погоды или даже активно работали на немцев. В Норвегии из 50 с лишним тысяч, числящихся в подпольных вооруженных формированиях, изрядная часть одновременно служила в полиции, помогая гестапо ловить своих же товарищей, а подавляющее большинство прочих попросту просиживало штаны, пока не настал День Победы и немцы не капитулировали без всякого их участия.

Особо велика была роль "жертв оккупации" и "нейтральных стран" в военном производстве III Рейха. Из примерно 53 тысяч танков и самоходных орудий, использованных немцами в годы войны, свыше 8 тысяч было построено на чешских и французских заводах. Вовсю производились на предприятиях оккупированных стран и самолеты, и орудия, и боеприпасы. Например, Ленинград во время блокады, наряду с крупповскими орудиями, обстреливали 240-мм гаубицы французского концерна "Ле Крезо" и чешской "Шкоды". Чешские патроны для вермахта отличались столь высоким качеством, что, когда в 1999 году большую их партию попытались контрабандой толкнуть косовским боевикам, на проведенных петербургскими таможенниками контрольных стрельбах не случилось ни одной осечки! Еще более значительна роль европейских стран в решении транспортных проблем германской армии. От одной Франции немцы получили в 1940 году 5 тысяч паровозов и 250 тысяч вагонов. Солдаты 92 гитлеровских дивизий из 153 развернутых на советской границе 74 года назад, готовились въезжать к нам на французских автомобилях, а в 1943 году каждый шестой поставленный в вермахт грузовик был построен на заводах оккупированных территорий.

Немало помогали фюреру и нейтралы. Почти каждый третий снаряд был сделан из стали, выплавленной из шведской руды, а едва ли не весь необходимый вольфрам поступал из Португалии. Кроме того, земляки Карлсона, который живет на крыше, до 1944 года исправно предоставляли свою территорию для немецких военных перевозок, а союзных Гитлеру финнов в изобилии снабжали всем необходимым вооружением, включая истребители и самоходных зенитные установки. Про всякие мелочи, типа предоставления разведданных и заправки немецких подводных лодок на испанских военно-морских базах, и говорить нечего. Что же касается якобы отказа генерала Франко официально вступить в войну на стороне рейха, то на самом деле каудильо был как раз очень даже не против, но, чтобы привести допотопную испанскую армию в сколь-нибудь боеспособное состояние, требовались такие ресурсы, что Гитлер, посмотрев на составленный Франко список, решил потратить запрошенное на что-нибудь более полезное.

Тем более, что как нейтральная страна, Испания во многих отношениях ему была даже выгоднее. Ведь иначе фюреру было бы куда сложнее получить кровно необходимую ему нефть американской компании "Стандарт Ойл". Эта милейшая корпорация почти всю войну, в которой, если помните, Штаты воевали против Германии, исправно поставляла Испании "черное золото", прекрасно зная, что та перепродаст его Берлину. И парализованный дедушка Рузвельт про то знал, но не вмешивался. Война войной, а бизнес бизнесом. Вот так помогала Адольфу Алоизовичу вся "нейтральная" и "оккупированная" континентальная Европа, и отчасти даже Америка. И все это без учета союзников, так сказать, официальных, то есть, Италии, Венгрии, Румынии, Финляндии, Болгарии, Словакии и Хорватии. Здесь уже количество участвовавших в боевых действиях военнослужащих идет на миллионы, особенно если не забывать, что тогда Италии принадлежали Албания и Косово, в состав Хорватии входила Босния, а в состав Болгарии - Македония.

Что в итоге? Польша? Отчасти да, но стоит вспомнить, что и тут в немецкой армии сражалось свыше 100 тысяч граждан, имевших на 1 сентября 1939 года польский паспорт. Не говоря уже о подчиняющейся эмигрантскому правительству в Лондоне Армии Крайовой, воевавшей против Красной Армии ничуть не менее, если не более активно, чем против Германии. Швейцария? Не считая уже упоминавшихся добровольцев в СС и разведданных, роль швейцарских банков в финансовых операциях рейха до сих пор окончательно не выяснена, но то, что она была огромна, сомнений нет ни у кого.

Даже европейские евреи, до сих пор получающие от фрицев компенсации за все реальные и вымышленные страдания на тысячу лет вперед, и те поучаствовали. В советском плену к концу войны оказалось свыше 10 тысяч евреев, служивших как в вермахте, так и в армиях союзных государств, включая уже упоминавшуюся французскую дивизию СС "Карл Великий". Среди немецких евреев было много высокопоставленных офицеров, самым известным из которых является второй после Гиммлера руководитель СС и гауляйтер Чехии Рейнхардт Гейдрих и первый зам Геринга фельдмаршал Эрих Мильх. Иудеи, служившие в финской армии, даже имели на реке Свирь походную синагогу, двое из постоянных посетителей которой - майор Лео Скурник и капитан Соломон Класс - были представлены немецкими союзниками к Железному Кресту I-й степени.

Вот и получается, что, как ни крути, а подавляющее большинство европейских граждан сотрудничало с немцами, руководствуясь кто идейными, а кто чисто шкурными соображениями (особенно в смысле поживиться на богатых российских просторах). А фюрер, соответственно, на самом деле возглавлял крестовый поход против России. В полном соответствии с планами своих предшественников в 1240-45 гг. (Ливонский орден с прибалтами, Швеция с Финляндией, Венгрия, Польша и стоящий за ними Папа Римский), 1812 г. (Наполеон во главе почти всей Европы) и 1918-20 гг. (та же Европа с примкнувшими американцами и японцами). В этом смысле НАТО и Евросоюз - вполне законные и достойные последователи бесноватого фюрера. По крайней мере, расчленение Югославии и бомбежки ее православных республик (единственных, кстати, практически не участвовавших в многочисленных западных интервенциях в Россию), и разграбление нашей страны под видом бизнеса, и поддержка бандитов воевавших в Чеченской республике, полностью соответствуют идеям Адольфа Алоизовича."

Фёдр Михайлович Достоевский писал эти слова более ста лет назад. Но как же они злободневны!

По внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому - не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!

И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет, - у них характер в этом смысле как у всех, - а именно потому, что такие вещи на свете иначе и происходить не могут.

Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают.

Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия проглотила бы их тотчас же, "имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени".

Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее.

О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению.

Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия - страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации.

У них, конечно, явятся, с самого начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в упоении, читая о себе в парижских и в лондонских газетах телеграммы, извещающие весь мир, что после долгой парламентской бури пало наконец министерство в (...страну по вкусу...) и составилось новое из либерального большинства и что какой-нибудь ихний (...фамилию по вкусу...) согласился наконец принять портфель президента совета министров.

России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества.

Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут они ненавистничать, сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви, но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит - Россия, которая, неодолимо притягивает"

Достоевский Федор Михайлович "Дневник писателя. Сентябрь - декабрь 1877 года."


P.S. .............. сколько лет прошло ............. а Федор Михайлович ,до сих пор, в теме ........ (((

1. Не обещай, если ты не уверен, что исполнишь обещание.
2. Держи себя просто, с достоинством, без фатовства.
3. Необходимо помнить ту границу, где кончается полная достоинства вежливость и начинается низкопоклонство.
4. Не пиши необдуманных писем и рапортов сгоряча.
5. Меньше откровенничай — пожалеешь. Помни: язык мой — враг мой!
6. Не кути — лихость не докажешь, а себя скомпрометируешь.
7. Не спеши сходиться на короткую ногу с человеком, которого недостаточно узнал.
8. Избегай денежных счетов с товарищами. Деньги всегда портят отношения.
9. Не принимай на свой счет обидных замечаний, острот, насмешек, сказанных вслед, что часто бывает на улицах и в общественных местах. Будь выше этого. Уйди — не проиграешь, а избавишься от скандала.
10. Если о ком-нибудь не можешь сказать ничего хорошего, то воздержись говорить и плохое, если и знаешь.
11. Ни чьим советом не пренебрегай — выслушай. Право же, последовать ему или нет, останется за тобой. Сумей воспользоваться хорошим советом другого — это искусство не меньшее, чем дать хороший совет самому себе.
12. Сила офицера не в порывах, а в нерушимом спокойствии.
13. Береги репутацию доверившейся тебе женщины, кто бы она ни была.
14. В жизни бывают положения, когда надо заставить молчать свое сердце и жить рассудком.
15. Тайна, сообщенная тобой хотя бы только одному человеку, перестает быть тайной.
16. Будь всегда начеку и не распускайся.
17. Старайся, чтобы в споре слова твои были мягки, а аргументы тверды. Старайся не досадить противнику, а убедить его.
18. На публичных маскарадах офицерам не принято танцевать.
19. Разговаривая, избегай жестикуляции и не возвышай голос.
20. Если вошел в общество, в среде которого находится человек, с которым ты в ссоре, то, здороваясь со всеми, принято подать руку и ему, конечно, в том случае, если этого нельзя избежать, не обратив внимания присутствующих или хозяев. Подача руки не даёт повода к излишним разговорам, а тебя ни к чему не обязывает.
21. Ничто так не научает, как осознание своей ошибки. Это одно из главных средств самовоспитания. Не ошибается только тот, кто ничего не делает.
22. Когда два человека ссорятся — всегда оба виноваты.
23. Авторитет приобретается знанием дела и службы. Важно, чтобы подчиненные уважали тебя, а не боялись. Где страх — там нет любви, а есть затаенное недоброжелательство или ненависть.
24. Нет ничего хуже нерешительности. Лучше худшее решение, чем колебание или бездействие. Упущенный момент не вернешь.
25. Тот, кто ничего не боится, более могуществен, чем тот, кого боятся все.

Сегодня невозможно отрицать тот факт, что массовое сознание простого украинского обывателя сильно изувечено националистической пропагандой, безудержно льющейся из всех существующих укроСМИ

А эта самая пропаганда покоится на ряде ключевых, имеющих длительную историю бытования в «национально сознательной» среде мифологем. Познакомимся сегодня с одной из них.

Как известно, украинские националисты, а также менее радикальные, но попавшие под влияние «свидомизма» граждане любят рассуждать об угро-финских примесях у великороссов. При этом само собой подразумевается, что украинцы, в отличие от «кацапов», самые чистые, самые прямые, а то и единственные наследники древних русичей. В историческом, культурном, этническом и любых других планах.

Порой эти квазинаучные изыски доходят до того, что на «клятых москалей» и вовсе вешают ярлык народа неславянского происхождения. Не будем подробно разбирать данную «теорию», которая является старейшим порождением польской антирусской пропаганды. Упомянем лишь, что ее лживость была доказана еще историками XIX века, в том числе и таким заслуженным авторитетом в среде ранних украинофилов, как Николай Иванович Костомаров.
Однако присвоившие себе право монопольного владения древнерусским наследием поборники чистоты и исключительности «украинской нации» должны знать, что у них у самих-то «рыльце в пушку» будет.

Причем для доказательства этого не обязательно ссылаться на казацкую эпоху с ее привычными, закрепившимися в малороссийском наречии «степными» атрибутами: «шабля», оселедец, кобза, майдан… С ее духом, который нашел воплощение в народном образе казака Мамая – настоящем символе славяно-тюркского симбиоза.
Копнем прошлое глубже…

«…Да, азиаты – мы…»

Если о Северо-Восточной или Владимиро-Суздальской Руси находившийся под сильным влиянием украинофильских взглядов русский ученый малороссийского происхождения Николай Костомаров писал: «Мы имеем целую летопись о событиях этого края в XII веке, и летописец нигде не проговаривался, хотя бы случайно, о пребывании там каких-нибудь инородцев, – то о ситуации в Южной Руси он уже говорит иначе: – Инородцы тюркского племени – черные клобуки, торки, берендеи – играли здесь деятельную роль наравне с туземцами, так что масса, управлявшая делами края, представляла пеструю воинственную смесь. Таков был образ быта Киевской Земли…».

Подтверждение этим словам мы найдем и в «Слове о полку Игореве», уникальном историческом источнике XII столетия.

В этой героической поэме приводится внушительный перечень тюркских племен, выступивших в поход на стороне южнорусских князей: были, могуты, татраны, шельбиры, топчаки, ревуги и ольберы. Эти осевшие в пределах Черниговского княжества степные союзники в своей совокупности назывались «ковуи».

Но это лишь часть тюркских вассалов русских князей, известных в истории под собирательным именем «черные клобуки». В их состав также входили остатки утративших былое могущество торков, печенегов, берендеев.
Расселенные в Поросье в конце XI века кочевники стали настоящей опорой киевских князей, участвовали во всех военных действиях последних, в том числе и в кровопролитных усобицах между русскими землями.
Дошло до того, что согласно Ипатьевской летописи военные силы Киевского княжества состояли из трех основных частей: киевского ополчения, княжеской дружины и… черных клобуков. Неудивительно, что черные клобуки получили огромный вес в политической системе Южной Руси. В частности, в решении таких важных вопросов, как приглашение на княжение в Киев того или иного представителя династии Рюриковичей, они принимали участие наравне с боярством. В летописях неоднократно встречается устойчивое выражение: «Вся земля Руськая и чорные клобуки».

После нашествия монголо-татар оседлая часть черных клобуков осталась в Поросье и, подвергшись ассимиляции местными славянами, приняла участие в формировании малороссийской или южнорусской народности. Той самой ветви русского племени, из которой уже более 150 лет «свидомые» идеологи безуспешно лепят антирусскую «украинскую нацию».

Но тюркский фактор влияния на Южную Русь в XII-XIII веках не ограничивался черными клобуками.
В «Слове о полку Игореве» сказано, что после первой, окончившейся победой, битвы с половцами бросившиеся за добычей воины Игоря помчали «красныя девкы половецкыя». «Красные» – значит «красивые», «прекрасные».
Выходит, что дочери тюркского кочевого народа к тому времени уже являлись красавицами в эстетических представлениях южных русичей. И как созвучно это средневековое восприятие народному малороссийскому образу женской красоты: «Чоpнiї брови, карії очі темні, як нічка, ясні, як день!».

И древнерусская аристократия не считала родство с половцами чем-то постыдным: захваченный кипчаками Владимир (сын князя Игоря) женился в плену на дочери хана Кончака. На Русь он вернулся вместе с женой и ребенком, после чего был обвенчан с крещенной Кончаковной по христианскому обряду.

Подобные межэтнические браки заключались не только из династических соображений. Русская мать была и у половца Овлура, который помог князю Игорю бежать из плена. Князь отблагодарил Овлура, сделав его вельможей и выдав за него дочь тысяцкого Рагуила. Так родоначальником знатного рода Северской земли стал половец.

Получается, что история Руси киевского периода хранит много свидетельств положительной комплиментарности русичей и тюркских этносов.

Слияние в море Русского мира

Какой можно сделать вывод о степени тюркского влияния на население Южной Руси? Может быть, взяв пример с узколобых украинских националистов, жонглируя приведенными фактами, начать утверждать, что малороссы не славяне, а славянизированные тюрки?

Как ни странно, но уровень взаимодействия южноруссов и тюркских народов в Средневековье лучше всего отражают слова Н.И. Костомарова, адресованные любителям угро-финских исторических мистификаций XIX века: «Нет основания искать здесь каких-то отличий от других русских Земель вследствие происхождения особой этнографической ветви – смеси славянской народности с финско-тюркской… Мы не отрицаем, что такое смешение племен существовало, но не видим никаких данных признавать его настолько важным, чтобы оно могло дать народной жизни начало, совершенно противоположное прежним славянским свойствам...». Да стоит ли вообще придавать чрезмерное значение иноэтническим влияниям на ветви русского племени? Совершенно очевидно, что тесно взаимодействовавшие с русичами в Средневековье инородцы со временем обрусели, и относительно незначительные угро-финские, балтские и тюркские вкрапления за столетия сгладились во всех русских народностях (кстати, свой тюркский след есть даже у белорусов, которые ассимилировали этническую группу польско-литовских или белорусских татар). Само понятие «русский» уже давно вышло за рамки обозначения простого кровного родства. Ведь русским человека делают дух, ментальность, культура.

Яркий пример феномена русского человека – уроженец Луганского края, ученый и писатель Владимир Даль. Отец создателя «Толкового словаря живого великорусского языка» был датчанином, а мать происходила из рода французских гугенотов.

Что же до «свидомых» поборников «чистоты нации», которым до сих пор повсюду мерещатся финны да угры, то им расово-антропологические исследования лучше бы начать с себя, дополнив их тестами на психическую полноценность. Может быть, тогда и откроются истинные причины иррациональной ненависти ко всему русскому…

Мирослав Руденко

источник : http://novopressa.ru/articles-43.html

Антиалкогольные бунты в России (1858 - 1860 г.г.)

Русский народ пьянства не принимал. Доказательством этого явились мощнейшие, но к сожалению стихийные антиалкогольные бунты, которых не знала ни одна страна мира. Так, в 1858-1859 г.г. антиалкогольный бунт охватил 32 губернии (в которые вошла и Саратовская), более 2000 селений и деревень поднялись против насильственного спаивания нации. Люди крушили питейные заведения, пивоваренные и винные заводы, отказывались от дармовой водки. Люди требовали «Закрыть кабаки и не соблазнять их». Царское правительство жесточайшим образом расправилось с восставшими. В тюрьмы по «питейным делам» попало 11 тысяч крестьян, около 800 были зверски биты шпицрутенами и сосланы в Сибирь…

«Об этой войне умалчивают учебники, хотя то была самая настоящая война, с орудийными залпами, погибшими и пленными, с победителями и побежденными, с судилищем над поверженными и празднованием одержавшими победу и получившими контрибуцию (возмещение убытков, связанных с войной). Баталии той неизвестной школьникам войны разворачивались на территории 12 губерний Российской Империи (от Ковенской на западе до Саратовской на востоке) в 1858 — 1860 годах.

Эту войну историки чаще называют «трезвенническими бунтами», потому, что крестьяне отказывались покупать вино и водку, давали зарок не пить всем селом. Почему они это делали? Потому, что не хотели, чтобы за счет их здоровья наживались откупщики — те 146 человек, в чьи карманы стекались деньги от продажи спиртного со всей России.

Водку откупщики буквально навязывали, если кто не хотел пить, ему все равно приходилось платить за нее: такие тогда установились правила… («Очень похожая ситуация на сегодняшние дни… Правда???» Прим. Д.С.Дробышев). В те годы в нашей стране существовала практика: каждый мужчина приписывался к определенному кабаку, а если он не выпивал своей «нормы» и сумма от продажи спиртного оказывалась недостаточной, то недобранные деньги кабатчики взимали со дворов местности, подвластной кабаку. Тех же, кто не желал или не мог платить, секли кнутом, в назидание другим.

Виноторговцы, войдя во вкус, взвинчивали цены: к 1858 году ведро сивухи вместо трех рублей стали продавать по десять. В конце концов крестьянам надоело кормить дармоедов, и они, не сговариваясь, стали бойкотировать торговцев вином.

Крестьяне отвернулись от кабака не столько из-за жадности, сколько из-за принципа: трудолюбивые, работящие хозяева видели, как их односельчане один за другим пополняют ряды горьких пьяниц, которым уже ничего, кроме выпивки, не мило. Страдали жены, дети, и чтобы прекратить расползание пьянства среди сельчан, на сходах общины всем миром решали: в нашем селе никто не пьет.

Что оставалось делать виноторговцам? Они сбавили цену. Рабочий люд не откликнулся на «доброту». Шинкари, чтобы сбить трезвеннические настроения, объявили о бесплатной раздаче водки. И на это люди не клюнули, ответив твердым: «Не пьем!» К примеру в Балашовском уезде Саратовской губернии в декабре 1858 года 4752 человека отказались от употребления спиртного.

Ко всем кабакам в Баоашове приставили караул от народа для наблюдения, чтобы никто не покупал вино, нарушивших зарок по приговору народного суда штрафовали или же подвергали телесному наказанию. К хлеборобам присоединились и горожане: рабочие, чиновники, дворяне. Поддержали трезвость и священники, благословлявшие прихожан на отказ от пьянства. Это уже не на шутку испугало виноделов и торговцев зельем, и они пожаловались правительству.

В марте 1858 года министры финансов, внутренних дел и государственных имуществ издали распоряжения по своим ведомствам. Суть тех указов сводилась к запрету…трезвости!!! Местным властям предписывалось не допускать организации обществ трезвости, а уже существующие приговоры о воздержании от вина уничтожить и впредь не допускать.

Вот тогда-то, в ответ на запрет трезвости, по России и прокатилась волна погромов. Начавшись в мае 1859 года на западе страны, в июне бунт дошел и до берегов Волги. Крестьяне громили питейные заведения в Балашовском, Аткарском, Хвалынском, Саратовском и во многих других уездах. Особенный размах погромы приобрели в Вольске. 24 июля 1859 года трехтысячная толпа разбила там винные выставки на ярмарке.

Квартальные надзиратели, полицейские, мобилизовав инвалидные команды и солдат 17-й артиллерийской бригады, тщетно пытались утихомирить бунтующих. Восставшие разоружили полицию и солдат, выпустили из тюрьмы заключенных. Только через несколько дней прибывшие из Саратова войска навели порядок, арестовав 27 человек (а всего по Вольскому и Хвалынскому уездам в тюрьму бросили 132 человека).

Всех их следственная комиссия осудила по одному только показанию кабацких сидельцев, оговоривших подсудимых в расхищении вина (громя кабаки, бунтовщики не пили вино, а выливали его на землю), не подкрепляя свои обвинения доказательствами. Историки отмечают, что не зафиксировано ни одного случая воровства, деньги расхищали сами служащие питейных заведений, списывая пропажу на восставших.

С 24 по 26 июля по Вольскому уезду было разбито 37 питейных домов, и за каждый из них с крестьян взяли большие штрафы на восстановление кабаков. В документах следственной комиссии сохранились фамилии осужденных борцов за трезвость: Л.Маслов и С.Хламов (крестьяне села Сосновка), М.Костюнин (с.Терса), П.Вертегов, А.Володин, М.Володин, В. Сухов (с.Донгуз). Принимавших участие в трезвенническом движении солдат по суду велено было «лишив всех прав состояния, а нижних чинов — медалей и нашивок за беспорочную службу, у кого таковые есть, наказать шпицрутенами через 100 человек, по 5 раз, и сослать в каторжную работу на заводах на 4 года».

Всего же по России в тюрьму и на каторгу отправили 11 тысяч человек. Многие погибли от пуль: бунт усмиряли войска, получившие приказ стрелять в восставших. По всей стране шла расправа над теми, кто отважился протестовать против спаивания народа. Судьи свирепствовали: им велели не просто наказать бунтовщиков, а покарать примерно, чтобы другим неповадно было стремиться «к трезвости без официального на то разрешения». Властьимущие понимали, что усмирить можно силой, а вот долго сидеть на штыках — неуютно.

Как? Правительство, подобно героям популярной кинокомедии, решило: «Кто нам мешает, тот нам и поможет». Откупную систему продажи вина отменили, вместо нее ввели акциз. Теперь всякий желающий мог производить и продавать вино, заплатив налог в казну, и наживаться на спаивании своих сограждан. Во многих селах нашлись предатели, которые, чувствуя за спиной поддержку штыков, продолжили войну против трезвости иными «мирными» методами.

Источник: http://hiswar.net/pages-of-history/82-antialkogolnye

Столыпинские иллюзии
31 августа 2011, 19:19 [«Аргументы Недели», Николай НАД ]



Голод в России – болезнь, которую не могут вылечить по крайней мере с 31 октября 1765 года. Именно тогда императрица Екатерина II подписала, быть может, самую историческую свою бумагу. В ней она поставила задачу найти наконец-то меры к «исправлению земледелия». Голод и порождаемые им разинско-пугачевские бунты и восстания уже не раз загоняли российских правителей в безвыходные тупики. Однако, как свидетельствует история, меры, исходившие из Санкт-Петербурга, избавления тогда не принесли, как не принесли его и позже – в годы правления Александра II и укрощения народа Столыпиным. Зато привели в 1917-м к победе двух революций…
Самый больной русский вопрос
Тем не менее последние десятилетия о Столыпине идут такие разговоры, что невозможно понять, кто говорит правду. Сторонники разных точек зрения, нахватавшись отрывочных данных, занимаются в основном голословными спорами, вместо того чтобы воссоздать и исследовать цельную картину из достоверных фактов. Поразительно, но… и ругающие, и хвалящие Столыпина политики, общественные деятели и даже ученые чаще всего толком представления не имеют, что и как было в действительности. Или имеют представление в духе «заказных учебников истории», которые ссылаются на две-три цитаты из «сочинений» и речей известных лиц. А те, в свою очередь, судя по всему, позаимствовали их из того, что подготовили им конъюнктурные помощники.
Таким образом, поставили в неудобное положение даже президентов России, которые из-за чрезмерной загруженности визитами, приемами, встречами, совещаниями, заседаниями и поездками не имеют возможности читать даже современные газеты, а газеты столетней давности – тем более. Недобросовестные же или просто малообразованные советники дают им для выступлений искаженную информацию или в лучшем случае справки на уровне политзанятий для домохозяек… Тогда как следовало бы предоставлять подлинные и обстоятельные данные, изучив дореволюционные материалы, отражающие не марксистско-ленинские оценки, которые сегодня не пользуются доверием, а тогдашние проправительственные буржуазно-демократические подходы.
Поскольку это не сделано, а вопрос сельскохозяйственного использования земли и производства собственных и неподдельных продуктов приобретает уже жизненно важное значение, постольку давайте не пожалеем времени и добросовестно прочитаем то, что должны были прочесть и знать те, кому это положено по долгу службы. И тогда каждому уважающему себя человеку станет понятно, что современники Александра II не всерьез, а с тяжелой иронией называли его «царем-освободителем». И именно за эту «свободу» (в кавычках) тайно приговорили его к казни и… 1 марта 1881 г. смертный приговор исполнили!
Отмена крепостного права
Отмена Александром II крепостного права в 1861 г. вылилась в освобождение крестьян лишь на бумаге. В итоге к ХХ веку крестьянство было доведено до такого голода, до такого безвыходного положения, что ему ничего не оставалось, как начать революционные действия 1905–1907 гг. Правда, сперва народ попытался докричаться до царя, придя 9 января 1905 г. со своими бедами, со своими пухнущими от голода детьми на Дворцовую площадь Санкт-Петербурга. Однако, как известно, закончилось это «кровавым воскресеньем», потому что голодных просителей царь решил накормить пулями… В ответ поднялась вся изголодавшаяся Россия, и… началась Первая русская революция!
И тогда напуганный император, названный Николаем Кровавым, кинулся к своей свите: «Что делать? Как успокоить народ?» Свита подумала и пришла к выводу: на этот раз без настоящей земельной реформы не обойтись – следует не на бумаге (как 19 февраля 1861 г. Александр II), а на деле освободить крестьян. То есть – дать им собственную землю… Потому что без собственной земли нет настоящей свободы!!! Причем дать такое количество, которое способно прокормить крестьян. А для этого нужно раздать помещичьи, государственные и прочие земли… Вот с этой целью и был призван царской свитой саратовский губернатор Петр Аркадьевич Столыпин, который прославился в своей губернии умением умиротворять крестьян кнутом и пряником, и который вместе с тем под конец жизни вынужден был 19 января 1911 г. с трибуны III Государственной Думы сказать «о простом бедном рабочем люде, который живет или скорее гибнет в самых невозможных условиях» и поэтому обречен на революцию!
Тень Великой Октябрьской…
Именно со столыпинской земельной реформой власть имущие связывали надежду на спасение от надвигавшейся Второй русской революции, которая, оказавшись в феврале 1917 г. буржуазно-демократической, тем не менее тоже не смогла справиться с крестьянским вопросом и поэтому вылилась в Октябрьскую…
Эти факты и выводы обнаружит каждый, кто станет читать проправительственные (царские и буржуазные) газеты и журналы бурной и кровавой «столыпинской пятилетки» (1906–11 гг.).
Надеюсь, помощники разных ответственных деятелей поверят в цитируемые здесь источники. Они же не такие подозрительные типы, как Сталин, который предпочитал все (!) видеть собственными глазами и стремился сам (!) читать все центральные газеты, журналы и нашумевшие книги. Очень подозрительная была личность – никому не доверял: пока сам все не прочитает – не успокоится…
А если кто-то не поверит – пусть проверит! Сделать это легко. Надо только обратиться к данным, исходящим от высокопоставленных лиц из законодательной и исполнительной власти того времени. И чтобы это были не абы какие воспоминания, появившиеся спустя много лет после происходивших событий, а документы и высказывания, как говорится, по свежим следам.
Все надежды на Столыпина
Крестьянское движение 1905 г. настолько напугало царя и помещиков (как главных земельных собственников), что председатель Совета министров Российской империи (с 1903 по 1906 г.) С.Ю. Витте (1849–1915) поставил вопрос о необходимости срочно подготовить «Проект закона о мерах к расширению и улучшению крестьянского землевладения». Н.Н. Кутлер, которому как главноуправляющему землеустройством было это поручено, в разъяснениях к проекту писал: «Слишком упорное отстаивание принципа неприкосновенности частной собственности и свободы распоряжения ею может привести при современных условиях к тому, что владельцы лишатся всего, и притом на самых разорительных для себя и для всей страны условиях». Чтобы этого не произошло, проект предлагал помещикам согласиться «на принудительное отчуждение частновладельческих земель за справедливое вознаграждение, так как лишь таким образом возможно при современных обстоятельствах сохранить неприкосновенной значительную часть владений…»
Беспощадные в разрушениях и пожарах волнения крестьян держали тогда помещиков в таком напряжении, что один из главных выразителей помещичьих интересов комендант Царского двора Д.Ф. Трепов высказался еще более решительно: «Я сам помещик, – сказал он, – и буду весьма рад отдать даром половину моей земли, будучи убежден, что только при этом условии я сохраню за собою вторую половину». Эту политику поддержала и только что созданная (1905 г.) партия конституционных демократов (или сокращенно кадетов), которая официально называлась «партией народной свободы».
Итак… наберемся духу, откажемся от «левой прессы» и окунемся в море проправительственных, правых и националистических газет, журналов и архивов царской поры. А чтобы не утонуть в этом море, выберем среди них наиболее тогда влиятельные, а именно: «Московские ведомости», «Голос Москвы», «Новое время», «Окраины России», «Исторический вестник», «Русская мысль», «Русское знамя», «Россия», «Речь», «Слово», «Утро России», «Славянские известия», «Торгово-промышленная газета», «Гражданин», «Земщина», «Волга», «Свет», «Промышленность и торговля» и другие СМИ, в том числе и немецкие, а также стенографические отчеты Госдумы и Госсовета, плюс «Особые журналы» императорского Совета министров…
Возвращение контроля
Погасив к началу 1906 г. главные революционные очаги, власти стали возвращать контроль над страной в свои руки. Испуг у царя прошел. И, в конце концов, проект был похоронен следующими словами Николая II: «Частная собственность должна оставаться неприкосновенной». Так царь выразил волю состоявшегося съезда губернских и уездных предводителей дворянства, которые считали, что «принудительное отчуждение частновладельческих земель не успокоит население, а лишь разожжет страсти». Витте ушел в отставку. Председателем правительства в апреле 1906 г. царь назначил И.Л. Горемыкина (1839–1917).
На выборах в I Государственную Думу (27.4–8.7.1906) около половины мест получили «левые». Представляя интересы крестьян, они пошли еще дальше и выдвинули свой (!) законопроект, направленный на конфискацию земельных владений помещиков и национализацию всей земли! Обстановка вновь стала накаляться. И тогда выбор пал на 44-летнего саратовского губернатора Петра Столыпина, которого 26 апреля 1906 г. Николай II назначил министром внутренних дел, что в тех обстоятельствах означало вторую главную роль после председателя правительства.
Председатель и министр
1906 год. Санкт-Петербург. Новый министр МВД знает три иностранных языка и вообще слывет образованным человеком. Правда, есть у него один, но, как потом окажется, очень существенный недостаток – склонность к «фразе и позе», за что его журил еще его покровитель В.К. Плеве. Действительно, Петр Аркадьевич отличался способностью производить впечатление словами, которые редко выливались в такие же впечатляющие дела. Ну как можно было оставаться равнодушным, когда он говорил, например, следующее: «Мне представляется, что, когда путник направляет свой путь по звездам, он не должен отвлекаться встречными попутными огнями»?!
Через два с половиной месяца, 8 июля 1906 г., царь и царица, души не чаявшие в Столыпине, ставят его во главе правительства, сохраняя за ним и пост министра внутренних дел. Московские и петербургские дамы, не говоря уже о провинциальных «леди», буквально млеют от нового кумира. Мало кому в России удавалось сосредоточить в одних руках такую почти неограниченную власть! От него ждут, что он раз и навсегда покончит с революциями на Руси. И Столыпин (поначалу!) быстро оправдывает надежды российских «верхов», приучая «низы» жить по-новому. А кто не соглашается – на того насылаются военно-полевые суды с применением смертной казни, которые становятся настолько привычным явлением, что веревку для виселиц в народе начинают называть «столыпинским галстуком», который завязывают каждый день…
Однако одними виселицами Русь не успокоишь. И тогда, чтобы отвлечь крестьян от революции, Столыпин, выросший на западных сельскохозяйственных традициях, решает всю Россию переделать на фермерский лад… Но (!) кому много дано – с того много и спросится. Столыпин понимает это и берется за внедрение перемен.
Голодная Россия – Россия бунтов и революций
Для начала следует обеспечить разгон I Государственной Думы, чтобы не лезла куда не следует. И Петр Аркадьевич, как бы предвкушая получение поста председателя Совета министров, произносит породившую много разговоров «речь о кремневом ружье». Стенографический отчет за 8 июня 1906 г. зафиксировал ее во всем ее блеске и… лицемерии. Отвечая на запрос о незаконных действиях полиции, Петр Аркадьевич нашел удивительный выход: дескать, от него требуют борьбы с беспорядками и одновременно соблюдения законности, тогда как успеху дела мешает несовершенство законов. Оказавшись перед выбором: навести порядок или соблюдать несовершенные законы, – он якобы выбирает порядок. Пока нет новых законов, пояснил Столыпин, надо хоть как-то применять те, что есть! «Нельзя сказать часовому: у тебя старое кремневое ружье; употребляя его, ты можешь ранить себя и посторонних; брось ружье! На это честный часовой ответит: «Покуда я на посту, покуда мне не дали нового ружья, я буду стараться умело действовать старым».
Через месяц (8 июля 1906 г.) в духе этого заявления, имея в виду несовершенство законов, Думу незаконно разгонят, а Столыпина сделают новым председателем царского правительства.
Кнут и пряник
Главным источником, порождающим революционные настроения в России, был доведенный до крайней точки терпения земельный вопрос. Крестьянство настолько долго кормили обещаниями дать землю (особенно начиная с Александра II с его издевательской реформой, якобы освобождающей от оков крепостничества), что крестьянство уже не воспринимало никаких обещаний. Оно требовало просто и срочно раздать помещичьи поля: ведь «земля Божья», и поэтому принадлежит всем (!), а не только царю, помещикам и церквям.
Придя к общероссийской власти, Столыпин пытается решить этот самый больной русский вопрос так же, как и в Саратовской губернии, – с помощью кнута и пряника. Удобным поводом оказывается предпринятое на него покушение (12 августа 1906 г.) с многочисленными жертвами. Уже 24 августа чудом избежавший смерти Столыпин обнародует свою чрезвычайную программу.
Петр Столыпин (1862–1911)
Родился в Дрездене. Будучи потомком древнего дворянского рода (упоминание о котором можно найти в документах XVI века), состоял в родстве с поэтом М.Ю. Лермонтовым и владел имением в Колноберже (Ковенская губерния – ныне Каунас). Окончив физико-математический факультет Петербургского университета, работал в Министерстве внутренних дел. Два года спустя перешел в ведомство, ведающее земледелием и государственным имуществом. Был ковенским уездным предводителем дворянства. Еще через время – губернским предводителем той же губернии. В 1902 г. министр внутренних дел (с 1902 по 1904 г.) В.К. Плеве (1846–1904) доверил ему исполнять должность гродненского губернатора. После чего в 1903 г. Столыпин становится полноправным хозяином Саратовской губернии, где были немецкие поселения и были сильны немецкие традиции… Все это предопределило приверженность Столыпина к фермерской форме ведения сельского хозяйства, которая уже в те годы давала в развитых частях Европы, да и в российском Западном крае, результаты более высокие, чем при обычном земледелии.
…«Пряником» становится знаменитый столыпинский Указ от 9 ноября 1906 г. о праве крестьян на свободный выход из общины с оформлением каждому вышедшему его части земли в частную собственность. (Впрочем, еще до Столыпина 3 ноября 1905 г. обещалось с 1906 г. снизить цену выкупа за землю наполовину, а через год и вообще отменить выкуп. То есть – обещалась бесплатная раздача земли. Но… это только обещалось. Хотя и такого обещания тогда оказалось достаточно, чтобы заметно охладить революционный пыл.) А для тех, кому это показалось неубедительным, еще 19 августа 1906 г. был заготовлен устрашающий «кнут» в виде столыпинского Указа о «скорорешительных» военно-полевых судах, которым вменялось в обязанность совершать судопроизводство над бунтовщиками не более чем за 48 часов, а вынесенный приговор приводить в исполнение не позже чем через 24 часа. Здесь нельзя не заметить, что подобные «скорорешительные» суды Сталина подвергаются в наши дни безоговорочному осуждению, тогда как о самом изобретателе такого «скоростного правосудия» Столыпине его современные сторонники во главе с Никитой Сергеевичем Михалковым не говорят ни слова, словно ничего об этом не знают!!! А может быть, и правда не знают??? (Впрочем, правильнее было бы назвать Столыпина продолжателем дела Александра II! (См. исследование «Кто был самым железным наркомом».)
Рьяные опричники
Вдохновленные «смертельным указом» столыпинские опричники так рьяно взялись за дело, что скоро вся Россия оказалась уставленной столыпинскими виселицами. И народ с трагической иронией сделал вывод, дескать, новый министр МВД решил каждого голодающего и бесправного мужика (в случае неповиновения) приучить к «столыпинскому галстуку». Госдума потребовала отменить это беззаконие. Однако под восторженное подбадривание помещиков и власть имущих Столыпин обескуражил противников следующими словами: «Умейте отличать кровь на руках врача от крови на руках палача!» В ответ начали зреть заговоры, десятый из которых закончился убийством Столыпина…
II Государственная Дума (20.2–2.6.1907) заработала 20 февраля 1907 года. Уже 6 марта в ней со своим планом реформ выступил Столыпин. На первом месте, естественно, был главный, столыпинский, Указ от 9 ноября 1906 г. по земельному вопросу. Среди других предлагаемых к рассмотрению вопросов уже с тех пор выделялись законопроекты: о свободе перехода из одной веры в другую, о неприкосновенности личности, о введении земства (т.е. местного самоуправления), о проф союзах и госстрахе для рабочих, о реформе образования и о возрождении боевой мощи армии и флота. Провозглашая себя опорой самодержавия, Столыпин между тем заявил, что делиться властью с новым государственным образованием в виде народного представительства Госдумы не намерен (!), а если кто-то рассчитывает, что правительство пойдет на уступки революционному давлению и поднимет «руки вверх», то на эти два слова правительство с полным спокойствием и со знанием своей правоты может ответить только двумя словами: «не запугаете!».
В доказательство этих слов Столыпин вскоре устроил такой беспредел репрессий, что вся Россия застонала от его беззаконий. На что Петр Аркадьевич, как всегда высокопарно и красиво, ответил: «Государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы для того, чтобы оградить себя от распада… Когда дом горит, господа, вы вламываетесь в чужие квартиры, ломаете двери, ломаете окна». Вот и правительство в целях самозащиты вправе «приостанавливать все нормы права». Когда наступает «состояние необходимой обороны», оправданы любые средства и даже подчинение государства «одной воле, произволу одного человека».
Эти столыпинские уроки лучше учителя усвоили наши главные демократы во главе с Ельциным и убедительнейшим образом повторили их всем россиянам, расстреляв из танков на глазах всего мира свой непослушный парламент. А мэр Москвы Лужков в 1993 г. перед разгоном Верховного Совета чуть ли не буквально повторил эту отповедь Столыпина депутатам.
…Но и после этого вопрос о земле в России продолжал оставаться главным, ибо от него зависело: быть революции или не быть?! Это осознавал и сам Столыпин, 10 мая 1907 г. вновь выступивший с речью, которую назвали его «коронной речью», поскольку она не просто категорически отвергала предложенное кадетами «принудительное отчуждение земли», но и открыто подтверждала, что власть на стороне помещиков, а не крестьян, требующих национализации всех земель; потому что это крестьянское требование «ведет к социальной революции».


источник : http://www.argumenti.ru/society/n304/122729