Кажется, мне удалось нащупать глобальный дефект в восприятии европейцами свободы, индивидуализма - и авторитаризма с другой стороны.
Сейчас пришлось по работе изучить то, что пишут в Германии и шире вообще на Западе на тему столкновения различных культур в медицине (уходе) и как работать с учениками в этой ситуации. Ну да. А то я недавно экзамен принимала - ученица из Анголы, наставница на работе из Вьетнама, ну и я. Пациентка еще была из Польши:) В общем, понаехали мы тут.

Так вот, что интересно, пишут много такого:
Наша европейская, дескать, культура - это свобода, индивидуализм, отношения на равных, плоская иерархия, равенство полов и возрастов, свобода выражения мнения и т.д.
А "некоторые" - ну то есть все другие культуры - это коллективизм, строгие иерархии, половозрастная иерархия, непрямое выражение своего мнения, младшие должны помалкивать и прочий авторитаризм.

Поэтому, дескать, возникают разные проблемы с учащимися из других культур. Они не привыкли прямо выражать свое мнение, а помалкивают (и что-то замышляют, видимо) или выражают его обиняками. Они строго соблюдают иерархию. У них "я - последняя буква в алфавите" (это я так интерпретирую, конечно), почитание авторитетов и прочий вождизм.

Причем это такой консенсус, который всем как бы очевиден.

Вспоминаю, как это все начиналось у меня. Когда я начала учиться в Германии, я была в процессе тяжелого развода и до этого годы очень сложного брака, так что состояние у меня было не из лучших. Я была затюкана и задергана. Я всего и всех боялась.
Мне было понятно, что коммуникация с пациентами - вопрос профессиональный, и там у меня все было хорошо.
Но исходя из своего жизненного опыта, полученного еще в России, я считала, что с коллегами можно вести себя свободно и естественно.
Как же я была поражена, когда мне выставили длинный список (реально список на листочке) претензий, которые в основном сводились к тому, что я не так сижу, не так смотрю, шуршала пакетом на собрании и вообще какая-то не такая.
То есть не по профессиональным каким-то ошибкам, а вот именно такое.
Я недостаточно улыбаюсь, я сухо здороваюсь и вообще я какая-то "не открытая".
Я настолько выделялась, видимо, из других. что мне аж поставили "неуд".

Я пошла на вторую практику - и какое-то время все шло нормально, а потом опять началось. "И вообще ты какая-то "не открытая". Черт возьми, подумала я, как же с ними быть "открытой"? Я вроде ничего не скрываю. Мне тогда и скрывать-то было нечего. Говорить - так меня никто особо не слушал, я никого не интересовала.
Под конец, с позором изгоняя меня, начальница заявила: "Вот ты стоишь, улыбаешься, и непонятно, что ты там думаешь. Чего ты все время улыбаешься?"
Так мне же сказали, что положено улыбаться! Оказывается, этого недостаточно, а надо улыбаться как-то с выпереподвывертом.
Особенно поразило замечание начальницы всего учреждения: "Когда я встречаю ее в коридоре, она говорит мне всего-навсего "Здравствуйте!" Я думаю, она вообще не умеет разговаривать".
Долго думала, что же я должна, кроме "здравствуйте" сказать при мимолетной встрече директору? До сих пор, кстати, не знаю.

Все это было более 20 лет назад, и конечно же, я потом постепенно научилась, я пришла работать в место, где ценили в первую очередь то, что ты умеешь вкалывать, ну и постепенно пришла так сказать интеграция, по крайней мере, сейчас я понимаю, чего же они от меня хотели.
Я рассказывала уже тогда об этом в интернете, и конечно же, меня тоже все осуждали.

А я просто действительно исходила из требований российской культуры, которая является БОЛЕЕ СВОБОДНОЙ.( Read more...Collapse )

К этому https://blau-kraehe.livejournal.com/1143320.html?
На самом деле, как бы народ ни стремились превратить в население, как бы его ни подкупали, ни убеждали, ни запугивали, стремление быть активной, решающей силой неистребимо. Особенно сильно оно у молодых, и не потому, что им нечем заняться - очень часто это загруженные учебой и работой молодые люди, но они хотят что-то значить, они хотят на что-то влиять, и именно поэтому молодежь является основной силой любой общественной движухи. С возрастом это желание ослабевает, после накопленного опыта обмана, использования, необходимого лизоблюдства и подавления творческих порывов в трудовой жизни человек превращается в циника, и это более или менее массовое явление. Пожалуй, только на постсоветском пространстве в левом движении наибольшую роль играли люди пожилые и вовсе старые - но это уникальное явление, связанное с наследием СССР (именно эти люди ощущали себя советскими и чувствовали свой долг борьбы за СССР), но и здесь молодежь вовсе не была пассивной - просто она была организована в других направлениях.

Собственно, сама эта потребность, которая очевидно у массы людей присутствует, говорит о том, что быть народом, быть коллективным субъектом - для человека нормальное, естественное и желаемое состояние.
Очевидно, оно связано с природой нашего разума: человек - активный преобразователь жизни, среды вокруг себя, именно это (по крайней мере, в еще не забитом состоянии) его мотивирует, именно в этом состоянии он чувствует счастье, и при этом человек - животное коллективное, стайное. Не надо путать стремление к субъектности с жаждой, например, власти: конечно, есть индивиды, которые просто сами хотят управлять, и они тоже в каком-то смысле хотят для себя субъектности - чтобы не мне указывали, а я чтобы руководил другими - но это жажда индивидуальной субъектности, у нас же речь о коллективной.
( Read more...Collapse )

В западной социологии считается, что эпоха капитализма как такового после 2й Мировой войны сменилась так называемым "социальным государством": капитализм теперь якобы относится строго к сфере экономики, но при этом очень резко усилилась роль государства, которое приняло на себя ответственность за благополучие, в том числе, и материальное благополучие населения. Отсюда вэлфер и тому подобные пособия, ну и разумеется, участие государства в оказании медицинской помощи (где-то непосредственно, где-то путем поддержки страховок), в обеспечении людей жильем, защите от катастроф и стихийных бедствий, образовании хотя бы детей, и так далее, и тому подобное. Формирование такого государства плавно шло на Западе с конца 19го века, разумеется, под давлением рабочего движения. Теперь люди в большинстве стран мира даже не представляют никакого иного положения дел, они считают само собой разумеющимся, что государство должно все это обеспечивать и несет за это ответственность. Любая природная катастрофа обязательно вызывает острую критику в адрес правительства - будь то в России, Германии, США, Франции, да где угодно (насчет Китая ничего сказать не могу, но наверное, тоже есть что-то подобное). Потому что правительство уж точно сделало что-то не так: не обеспечило оповещение, эвакуацию, не то построило и не так укрепило берег и не создало условия безопасности, не обратило внимания на прибывших волонтеров или наоборот, во всем положилось только на них... Словом, было бы бедствие, а повод для критики правительства найдется. Точно так же, разумеется, от правительств требуют и обеспечения, и справедливости, и медицины, и образования, и жилья.

Интересно, что например, коммунисты тоже активно участвуют в такой критике: буржуазное государство-де не способно дать то, то, и это, каким бы "социальным" оно ни прикидывалось. Неудобно получается, когда вспоминаешь, что то, то и это и социалистические государства тоже не всегда обеспечивали... Так что критика выходит не очень эффективная: а стоит ли менять вот все это на социализм, если нет никакой уверенности, что социалистическое правительство это обеспечит (особенно глядя на коммунистов, которые собираются прийти к власти).

Почему-то никто не задумывается о том, что еще сто-сто пятьдесят лет назад государство вообще никому и ничего было не должно, это ему все были должны - оно было в основном аппаратом подавления, и уж точно не отвечало ни за условия в детских приютах, ни за чье-то там нищенство (ну разве что нищих периодически преследовали или запирали, чтобы они господам отдыхать не мешали).

То есть население убеждено, что государство должно о нем заботиться. И это не только в империалистических центрах - в общем-то уже во многих странах мира, и на периферии тоже, именно такое отношение к государству - от правительства всегда ожидают того, что оно совершит чудеса, построит прекрасную жизнь, независимо от того, какие реальные возможности у этого правительства имеются. А роль населения заключается в том, чтобы не нарушать законов, ну и в том, чтобы выбрать это самое правительство. Ведь в этом же и состоит демократия: раз в несколько лет выбрать чиновников, которые и будут обеспечивать и за все отвечать.

Чиновники же - точнее, если шире брать, финансово-политическая элита, из которой они и выходят (понятно, что случайные люди во главе нации не оказываются), рассматривают собственный народ как объект: это "население", которому нужно что-то давать, которое нужно задабривать, хлеба и зрелищ, и которым необходимо манипулировать. Конечно, по закону народ является субъектом власти, но осуществляет он эту власть исключительно путем голосования раз в несколько лет.

И все было бы нормально, ведь такое положение дел всех устраивает. Но вот у советских, когда они на это смотрят, что-то внутри свербит. Они не настолько стары, чтобы помнить другое положение дел. Но они хотя бы риторику помнят, которая в позднем СССР еще сохранилась.

А ведь изначально СССР создавался как государство народа, даже еще уже - рабочего класса. Почему только рабочего класса - потому что было понимание, что народ разделен на экономически разные классы, и что рабочий класс в данный момент является передовым и готов строить социализм. Хорошо, рабочего класса в союзе с трудовым крестьянством (на селе ведь тоже был и рабочий класс, состоящий из не имеющих земли сельскохозяйственных рабочих).
То есть рабочий класс рассматривался не как объект, которым управляют большевики - и в чем нас сейчас активно убеждают те, кто иной ситуации вообще не представляет. Нам постоянно говорят: "вот большевики дали то, не дали это, обещали, а не дали, а вот это как раз дали". Причем и в хорошем, и в негативном смысле: то "большевики дали крестьянству трактора", то "большевики обещали дать землю, а забрали ее всю в колхозы".

Но большевики себя рассматривали не как замену царя-батюшки, который что-то дает и что-то не дает по царской милости. Они себя видели менеджерами, которых поставил рабочий класс - конечно, очень своеобразными менеджерами, но тем не менее, и именно рабочий класс - хозяин страны, именно он строит, защищает, принимает решения. Он БЕРЕТ или не берет, а не так ,что ему дают - или не дают.
Примерно около 1936го года (веха - Сталинская конституция) было принято решение о том, что хозяином страны в целом является НАРОД. И хотя рабочий класс по-прежнему авангард, но права всех граждан были уравнены, и с тех пор именно народ являлся субъектом всех действий. Это вот "мы" - "мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, и даже в области балета мы впереди планеты всей" - было совершенно осознанным и имело четкое обоснование и в законах страны, и в работе всех ее структур, и в риторике СМИ, и так далее. Оно не было связано с принадлежностью к какой-то нации (можно было принадлежать к любой советской народности или даже к национальности, представители которой в СССР массово не живут - ну например, француз или там индеец араукан). Оно было связано с принадлежностью к советскому народу как субъектному сообществу людей.

Конечно, тут появляется множество вопросов, и прежде всего - а насколько советский народ был именно народом, а не населением? Насколько власть имущие (та же в итоге, после 50-60х гг, элита, из которой по преимуществу выходили новые правители) воспринимали его как субъект, а не объект? Насколько сами люди массово воспринимали себя как хозяев страны? Не было ли это пустой фразой, и как скажут антисоветчики, в итоге люди были гораздо более закабалены, чем население Запада, им ведь даже раз в 4 года правительство не давали выбирать?!

( Read more...Collapse )

У Ивана Антоновича Ефремова много заслуг. Но чем дальше, тем больше мне кажется, что чуть ли не самой существенной из них является разработка концепции инферно.

Не то, чтобы до него об этом было совершенно не известно, что уж говорить, даже христианские тексты содержат идею о "юдоли скорби". Вообще идея о том, что земная жизнь - это нечто прекрасное и восхитительное, появилась совсем недавно, с повышением уровня жизни, и противопоставлялась "отсталой церкви", которая считает земную жизнь именно что юдолью скорби и смертной долиной, а фокус надежд и чаяний переносит в посмертие. В том числе, кстати, такая атеистическая концепция была типична и для Советского Союза. Сам Ефремов был атеистом, и фокус его надежды и любви сосредотачивался, безусловно, на земной жизни. Советский "канон" требовал искать в древности прежде всего классовые противоречия, угнетение и горе, а Ефремов писал свои исторические романы (скажем честно, это такая же фантастика, но обращенная в прошлое) о красивых и сильных людях, он видел прекрасное и в нашем настоящем, и в древней Индии, и в древней Элладе, он описывал людей разных эпох, которые все могли бы жить в его же прекрасном Будущем. При этом он был чем угодно, но не отвлеченным мечтателем, и "реальную", что называется, жизнь имел возможность познать отлично.

И тем не менее, парадоксально, именно этот оптимист и поклонник земной красоты создает абсолютно не противоречащую науке (я бы сказала, научно-философскую) "теорию инфернальности". Вот где он описывает ее наиболее полно (цитата с сокращениями):

"Теория инфернальности — так говорят издавна. На самом же деле это не теория, а свод статистических наблюдений на нашей Земле над стихийными законами жизни и особенно человеческого общества. Инферно — от латинского слова «нижний, подземный», оно означало ад. До нас дошла великолепная поэма Данте, который, хотя писал всего лишь политическую сатиру, воображением создал мрачную картину многоступенчатого инферно. Он же объяснил понятную прежде лишь оккультистам страшную суть наименования «инферно», его безвыходность. .... Пресловутый естественный отбор природы предстал как самое яркое выражение инфернальности, метод добиваться улучшения вслепую, как в игре, бросая кости несчетное число раз. Но за каждым броском стоят миллионы жизней, погибавших в страдании и безысходности. Жестокий отбор формировал и направлял эволюцию по пути совершенствования организма только в одном, главном, направлении — наибольшей свободы, независимости от внешней среды. Но это неизбежно требовало повышения остроты чувств — даже просто нервной деятельности — и вело за собой обязательное увеличение суммы страданий на жизненном пути. Иначе говоря, этот путь приводил к безысходности. Происходило умножение недозрелого, гипертрофия однообразия, как песка в пустыне, нарушение уникальности и неповторимой драгоценности несчетным повторением… Проходя триллионы превращений от безвестных морских тварей до мыслящего организма, животная жизнь миллиарды лет геологической истории находилась в инферно. Человек, как существо мыслящее, попал в двойное инферно — для тела и для души". ("Час Быка")

Далее Ефремов пишет о социальном инферно, которое создавало уже классовое деление, угнетение. Вот еще интересный для нас момент:
"... — Инфернальность стократно усиливала неизбежные страдания жизни, — сказала она, — создавала людей со слабой нервной системой, которые жили еще тяжелее, — первый порочный круг. В периоды относительного улучшения условий страдание ослабевало, порождая равнодушных эгоистов".

В самом деле, когда атеисты бодро заявляют, что "надо жить и радоваться сейчас, а не верить в доброго Боженьку после смерти", это звучит иногда глупо, а иногда кощунственно.( Read more...Collapse )

( Read more...Collapse )

Подписывайтесь на мой телеграмм - https://t.me/blaue_kraehe

( Read more...Collapse )
Подписывайтесь на телеграмм https://t.me/blaue_kraehe